Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И, сказав эти слова, он взял ребенка за руку и поспешно вышел из залы. А пылкий Гарун на этот раз был уже глубоко возмущен. И он подумал: «Клянусь жизнью головы моей! Этот молодой человек потерял рассудок, или, что еще хуже, ему никогда не были известны уважение, которое должно оказывать гостю, и хорошие манеры. Он приносит мне все свои редкости, когда я даже не прошу его об этом, и ставит их передо мной, а когда замечает, что мне доставляет удовольствие любоваться ими, он уносит их прямо у меня из-под носа. Клянусь Аллахом, я никогда не видел подобного бесстыдства и грубости! Проклятый Джафар! Я научу тебя, если позволит Аллах, лучше судить о людях и расправлять язык во рту, прежде чем говорить!»

В то время как аль-Рашид предавался этим размышлениям относительно характера молодого хозяина дома, он увидел, как тот в третий раз входит в залу. И явился он в сопровождении девушки, подобную которой можно найти только в садах Эдема. И вся она была покрыта жемчугом и драгоценностями, и еще больше нарядов украшала ее собственная красота. И при виде ее Гарун забыл деревцо, павлина и неисчерпаемую чашу и почувствовал, что душа его проникается восторгом.

А молодая девушка, отвесив ему глубокий поклон, села между рук его и на лютне, составленной из кусочков алоэ, слоновой кости, сандала и эбенового дерева, принялась играть на двадцать четыре разных лада с таким совершенным искусством, что аль-Рашид не мог сдержать изумления своего и воскликнул:

— О юноша, судьба твоя достойна зависти!

Но лишь только Абулькассем заметил, что гость его в восторге от девушки, он тотчас же взял ее за руку и поспешно вывел из залы.

Когда халиф увидел такое поведение хозяина, он почувствовал себя оскорбленным до глубины души и не мог долее из боязни обнаружить свои чувства оставаться в доме, где с ним обращались таким странным образом. И потому, как только молодой человек возвратился в залу, он сказал ему, вставая:

— О великодушный Абулькассем, я поистине весьма смущен тем приемом, который ты оказал мне, не зная моего звания и положения. Позволь же мне удалиться, не злоупотребляя долее твоей щедростью!

И молодой человек, боясь стеснить его, не хотел его отговаривать от намерения его и, отвесив ему грациозный поклон, проводил до дверей своего дворца и попросил у него извинения, что не принял его с подобающею пышностью.

А Гарун пошел по направлению к своему хану, думая с горечью: «Что за тщеславный человек этот Абулькассем! Ему доставляет удовольствие хвастаться перед иностранцами своими богатствами, чтобы удовлетворить свою гордость и свое чванство. Если в этом состоит великодушие, то я, значит, потерял и рассудок, и зрение. Нет! В сущности, человек этот просто скряга, и скряга самого низкого пошиба. И Джафар в скором времени узнает, что значит обманывать своего повелителя самой пошлой ложью!»

И вот, рассуждая таким образом, аль-Рашид дошел до дверей хана. И увидел он на переднем дворе толпу людей, расположенную в виде серпа и состоявшую из большого числа молодых рабов, белых и черных; и белые стояли по одну сторону, а черные — по другую. И в середине этого «серпа» стояла та прекрасная девушка с лютней, которая привела его в восторг во дворце Абулькассема; по правую сторону от нее стоял милый ребенок с чашей из рубина, а по левую — другой мальчик, такой же милый и красивый, с изумрудным деревцом и павлином.

И вот лишь только он вошел в ворота хана, все рабы пали ниц, а прелестная девушка подошла к нему и поднесла на парчовой подушке свиток из шелковой бумаги. И аль-Рашид, в высшей степени изумленный всем этим, взял лист, развернул его и прочитал следующие строки: «Мир и благословение да будут над дивным гостем, посещение которого доставило честь нашему дому и наполнило его благоуханием! И затем соблаговоли, о отец любезных гостей, остановить взор свой на нескольких, ничего не стоящих предметах, которые посылает твоей милости наша ничтожная рука, и принять их от нас как слабое выражение нашей верности тому, кто посылает свет крову нашему. Ибо заметили мы, что различные рабы, два юных мальчика и молодая девушка, а также деревцо, чаша и павлин произвели особенное впечатление на гостя нашего, — вот почему мы просим его смотреть на них так, как если бы они всегда были его собственностью. Впрочем, все исходит от Аллаха, и к Нему же все возвращается. Уассалам!»

Когда аль-Рашид закончил чтение этого письма и постиг его смысл и значение, он был крайне изумлен такой щедростью и воскликнул:

— Клянусь заслугами моих предков, — да покроет Аллах их лики почестями! — я должен сознаться, что плохо судил о юном Абулькассеме! И что такое твоя щедрость, аль-Рашид, рядом с подобной щедростью?! Да снизойдут на твою голову благословения Всевышнего, о визирь мой Джафар, ибо ты был причиной того, что я оставил свою ложную гордость и тщеславие свое! И в самом деле, вот совсем простой человек, без всякого затруднения и с таким видом, будто это вовсе не стесняет его, побивает в щедрости и великодушии самого богатого монарха земли!