Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Он велел бить нас палками и грозил еще худшим; а потом отнял у нас оба мешка.

Джудар сказал:

— Так мы ему покажем!

И потер он алмаз на своем перстне — и тотчас же явился ифрит Гремящий Гром.

Увидав его, братья сильно испугались и подумали в душе своей, что Джудар призвал его только для того, чтобы казнить их смертью. И бросились они к матери и закричали:

— О мать наша, отдаем себя под твою великодушную защиту! Ходатайствуй за нас!

Она же ответила им:

— О дети мои, не бойтесь!

Между тем Джудар сказал Грому:

— Приказываю тебе принести ко мне все драгоценности и всё, что имеется ценного в шкафах царя, не оставляя в них ничего, а также принести отнятое у братьев моих — волшебный мешок и мешок с драгоценностями!

И дух печати отвечал:

— Слушаю и повинуюсь! — И сейчас же исполнил он приказание и вручил Джудару оба мешка целыми и невредимыми, а также и все сокровища царя, говоря: — Йа сиди, я ничего не оставил в шкафах!

Тогда Джудар отдал матери своей мешок с драгоценностями и сокровища царя, советуя ей тщательно охранять их, волшебный же мешок поставил перед собою. Потом сказал он духу:

— Приказываю тебе в сегодняшнюю же ночь построить мне высокий и роскошный дворец, украсить его позолотой и убрать его всяким великолепием! И хочу я, чтобы все было готово к солнечному восходу!

И ифрит Гремящий Гром ответил:

— Воля твоя будет исполнена! — и исчез в недрах земли, между тем как Джудар извлекал из мешка дивные блюда, которыми и наслаждался вместе с матерью и братьями, и все были довольны, потом заснули и спали до самого утра.

Дух же сейчас созвал товарищей своих, подземных ифритов, выбрав самых искусных из них в деле строительства, и все принялись за работу. Одни тесали камни, другие строили, красили, лепили, гравировали, обивали тканями и меблировали залы, так что еще до восхода солнца дворец был выстроен и украшен.

Тогда дух печати явился к Джудару и тотчас после его пробуждения сказал:

— Йа сиди, дворец готов и украшен! Не желаешь ли взглянуть и осмотреть его?

И отправился к дворцу Джудар с матерью и братьями, они осмотрели его и нашли его несравненным, так прекрасна была его архитектура и внутреннее убранство. Джудар восхищался величественным фасадом и изумлялся тому, что все это ему ничего не стоило. И, обратившись к матери, сказал он ей:

— Хочешь жить в этом дворце?

Она же ответила:

— Очень хочу!

И стала она молиться, призывая на его голову благословение Аллаха.

Тогда Джудар снова потер перстень и сказал тотчас же явившемуся духу:

— Приказываю тебе привести сейчас же сорок прекрасных белых невольниц, сорок стройных негритянок, сорок юношей и сорок взрослых негров!

Дух ответил:

— Все это будет твоим!

И улетел он с сорока товарищами своими в страны Индии, Синда и Персии; и каждый из них похищал красивейших девушек и красивейших юношей. И собрали они таким образом по сорок девушек и по сорок юношей. Потом выбрали сорок прекрасных негритянок и сорок красивых негров и доставили их всех во дворец Джудара. И Гром велел им всем пройти поодиночке перед Джударом, и тому понравились они все, и сказал он:

— Теперь нужно каждому и каждой дать платье, лучшее из всех, какие только бывают…

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ЧЕТЫРЕСТА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Нужно каждому и каждой дать платье, лучшее из всех, какие только бывают на свете.

Дух ответил:

— Вот!

Джудар сказал:

— Нужно еще принести одежду для моей матери и для меня!

И дух тут же принес все и сам одел белых и черных молодых

невольниц и сказал им:

— Идите теперь и поцелуйте руку вашей госпожи, матери вашего господина! И хорошенько исполняйте ее приказания и следите за ней, о вы, белые и черные!

Затем дух одел юношей и негров и послал их целовать руку у Джудара. Потом с особенным старанием одел он Салема и Салима.

А когда все были одеты, Джудар уподобился поистине царю, а братья его — визирям. Так как дворец был очень обширен, Джудар поместил брата своего Салема, слуг и жен его в одной части здания, а другую отдал брату своему Салиму со слугами и женами. Сам же с матерью поместился в главном корпусе дворца. И каждый имел роскошное помещение, достойное султана.

Вот и все, что случилось с ними.

А с царем было вот что. Когда старший казначей его пришел утром, чтобы взять из шкафа, где хранились сокровища, некоторые предметы, понадобившиеся царю, он отпер шкаф и не нашел там ровно ничего. И именно об этом шкафе можно было сказать словами поэта:

Красив, богат был этот старый ствол
Жужжащим ульем, сотами своими,
Наполненными медом золотистым!
Но рой исчез — и улей опустел,
И вот остался только ствол дуплистый,
Наполненный сырою темнотой.

Когда увидел это казначей, он громко вскрикнул и упал без чувств. А когда пришел в себя, то, подняв руки к небу, бросился из казначейства во дворец и сказал царю Шамс аль-Дауле: