Тысяча и одна ночь. В 12 томах

О дочь прекрасной, благородной крови,
Ты наконец своей достигла цели!
Тебе об этом с радостью вещаю —
Здесь опасаться нечего тебе.
Сегодня же сокровища возьму я
И тотчас же пошлю царю Шамиху.
Под верной стражей воинов моих
Тюки парчи, и с мускусом шкатулки,
И золото, и серебро пошлю я,
И в письмах я изображу искусно,
Как я желаю породниться с ним.
Сегодня же все силы я направлю
На то, чтоб вновь соединилась ты
С возлюбленным. Я сам не раз изведал
Любви печали. И с тех пор умею
И извинить, и пожалеть всех тех,
Кто должен пить из этой горькой чаши.

И, проговорив это, царь пошел к своим воинам и, призвав визиря своего, приказал ему приготовить несметное количество тюков с подарками и двинуться в путь, чтобы отвезти их царю Шамиху, царю Розы в чаше.

И сказал он визирю:

— Кроме того, ты должен непременно привезти оттуда человека по имени Радость Мира. Царю же ты скажешь: «Мой государь желает быть твоим союзником, и союзным договором между тобою и им будет брак одного из приближенных твоих, Радости Мира, и дочери визиря твоего Ибрагима. Поэтому ты должен доверить мне этого молодого человека, и я отвезу его к царю Дербасу, чтобы в его присутствии составить брачный договор».

После этого царь Дербас написал по тому же поводу письмо царю Шамиху, отдал письмо своему визирю, повторил ему свои приказания относительно Радости Мира и сказал ему:

— Знай же, что, если ты не привезешь его ко мне, я отстраню тебя от должности!

И визирь ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

И тотчас же пустился в путь с подарками в страну царя Шамиха.

Прибыв к этому царю, он передал ему привет от царя Дербаса и вручил письмо и подарки.

При виде этих подарков и при чтении письма, в котором говорилось о Радости Мира, царь Шамих пролил много слез и сказал визирю царя Дербаса:

— Увы, где теперь Радость Мира?! Он исчез! И мы не знаем, где он теперь находится. Если бы ты мог вернуть его ко мне, о визирь и посланник, я бы дал тебе подарков вдвое больше против того количества, которое ты привез мне.

И, сказав это, царь залился слезами, стонал и рыдал, а потом произнес такие стихи:

Верните мне утраченного друга!
К чему мне все богатые дары,
И золото, и жемчуг, и бриллианты!
Он был моею полною луною
В небесном чистом, лучезарном своде.
Он был мне другом, избранным по сердцу,
Пленительным и нежным в обращенье,
С ним не сравнится стройная газель.
Как ветвь, он гибок, а его манеры —
Цветущей ветви сладкие плоды.
Но даже ветвь, как ни свежа она,
Не так пленяет все умы всевластно,
Как красота безмерная его!
Я с детских лет его любовно холил,
И вот теперь уныл и одинок,
С ним разлучен я и терзаюсь вечно.

Затем он повернулся к визирю-послу и сказал ему:

— Возвращайся к своему государю и скажи ему: «Радость Мира ушел вот уже более года тому назад, и царь, господин его, не знает, что сталось с ним».

Визирь же ответил:

— О государь, господин мой сказал мне: «Если не привезешь Радость Мира, ты будешь отстранен от должности визиря и никогда уже не осмелишься войти в город». Как же посмею я возвратиться без этого молодого человека?

Тогда царь Шамих повернулся к своему визирю Ибрагиму, отцу Розы в чаше, и сказал ему:

— Ты поедешь с визирем-послом и возьмешь с собою усиленный конвой, таким образом ты поможешь ему в поисках, необходимых для разыскания Радости Мира!

И тот ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

И немедленно собрал он конвой и в сопровождении визиря-по-сла отправился разыскивать Радость Мира.

Долго путешествовали они, и каждый раз, как попадались им на пути караваны бедуинов, спрашивали о Радости Мира.

И говорили они:

— Не видели ли вы такого-то человека, носящего такое-то имя, а приметы его такие-то?

И люди отвечали им…

На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ЧЕТЫРЕСТА ОДИННАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Попадались им на пути караваны бедуинов.

И спрашивали они у них:

— Не видели ли вы такого-то человека, носящего такое-то имя, а приметы его такие-то?

И люди отвечали:

— Мы не знаем такого.