Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Я же рассказал ему о себе, дав понять, что у меня долги и что я убежал именно по этой причине и потому, что нахожусь в нужде. Тогда он закричал:

— Так будь же дорогим гостем в Багдаде!

И дал он мне пять золотых динариев и, обращаясь к людям своего конвоя, сказал им:

— Ради самого Аллаха, поручаю этого земляка моего вашей щедрости!

И тотчас же каждый из конвойных попросил у меня чашку воды и, выпив ее, положил в нее золотой динарий. В конце концов в медной коробочке, висящей у меня на поясе, скопилось более ста золотых динариев. Затем мукаддем Ахмед Короста сказал мне:

— Во все время твоего пребывания в Багдаде такова будет плата тебе каждый раз, как ты дашь нам напиться!

Таким образом в течение нескольких дней моя медная коробочка наполнялась несколько раз; сосчитав же динарии, я увидел, что их было более тысячи. Тогда я подумал в душе своей: «Теперь настала пора вернуться на родину, о водонос, потому что как бы ни было хорошо в чужих краях, а на родине еще лучше. К тому же у тебя долги и их следует уплатить».

И направился я к дивану, где меня уже знали и обходились с большой почтительностью; и вошел я проститься с моим благодетелем, которому прочитал такие стихи…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ЧЕТЫРЕСТА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Вошел я проститься с моим благодетелем и прочел ему такие стихи:

В чужой стране жилище чужестранца
Подобно зданью на песке сыпучем.
Чуть дунет ветер — зданье упадет,
И чужестранец далее уходит!
К чему тогда и строить этот дом?!

А затем я сказал ему:

— К тому же караван идет в Каир, и мне хотелось бы присоединиться к нему для возвращения в круг моих близких.

Тогда дал он мне мула и сто динариев и сказал:

— Мне бы хотелось, о шейх, дать тебе одно поручение. Многих ли ты знаешь в Каире?

Я ответил:

— Я знаю всех живущих в нем великодушных людей.

Он же на это:

— Так возьми вот это письмо и отдай его в собственные руки бывшему каирскому товарищу моему Али Живое Серебро и скажи ему от меня: «Твой старшой шлет тебе свой привет и добрые пожелания! Он теперь у халифа Гаруна аль-Рашида».

Я взял письмо, поцеловал руку у мукаддема Ахмеда и отправился из Багдада в Каир, куда и прибыл не более пяти дней тому назад.

Прежде всего я явился к своим кредиторам и уплатил им полностью все деньги, полученные мною в Багдаде благодаря щедрости Ахмеда Коросты. Затем я снова надел свою кожаную куртку, взвалил себе на спину мех с водой и опять сделался водоносом, каким и теперь ты меня видишь, о господин мой. Но как ни искал я по всему Каиру приятеля Ахмеда Коросты, Али Живое Серебро, никак не мог найти его и отдать ему письмо, которое постоянно ношу за подкладкой моего камзола. Таково, о господин мой, приключение мое с самым щедрым из моих покупателей.

Когда водонос закончил свой рассказ, Али Живое Серебро встал, обнял его как брата и сказал ему:

— О водонос, ближний мой, прости мне вспышку мою и гнев. Несомненно, более щедрый, единственный человек, превосходящий меня щедростью и встреченный тобою в Багдаде, есть бывший старшой мой. Я именно тот ближайший товарищ Ахмеда Коросты, я Али Живое Серебро, которого ты разыскиваешь. Радуйся в душе своей, освежи глаза и сердце свое и отдай мне письмо моего старшого!

Тогда водонос отдал ему письмо, и он развернул его и прочел следующее: «Привет мукаддема Ахмеда славнейшему и первому из детей его, Али Живое Серебро!

Пишу тебе, о прекраснейшее из украшений, на листе, который полетит к тебе вместе с ветром. Если бы сам я был птицей, то полетел бы в твои объятия. Но может ли летать птица, которой обрезали крылья?!

Знай, о прекраснейший, что я стою теперь во главе сорока молодцов Айюба Верблюжья Спина; все они, как и мы, из прежних храбрецов, совершивших тысячу славных дел. Меня же господин наш халиф Гарун аль-Рашид назначил начальником стражи, своей правой рукой, поручил охрану города и предместий и дал жалованье — по тысяче динаров в месяц, — не считая обычных и чрезвычайных подношений от людей, желающих попасть ко мне в милость.

Итак, о дорогой мой, если ты хочешь получить широкое поле для полета твоей гениальности и открыть дверь к почестям и богатствам, тебе стоит только приехать в Багдад к твоему старому другу. Ты совершишь здесь какие-нибудь славные подвиги — и я обещаю тебе милость халифа, место, достойное тебя и нашей старой дружбы, а также и жалованье, равное моему.

Приезжай же, сын мой, ко мне и дай насладиться моему сердцу желанным присутствием твоим!

Да будет мир и благословение Аллаха над тобою, йа Али!»