Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— О Баба Абдаллах! Твое прегрешение — великое прегрешение, а жадность глаз твоих — непростительная жадность! Однако я думаю, что твое покаяние и смирение перед Милостивым уже принесли тебе прощение. И потому я не хочу отныне видеть, как ты подвергаешь себя публичному наказанию, которое ты положил себе, и отныне твоя жизнь будет обеспечена моим достоянием. С этого дня казначейский визирь будет выдавать тебе каждый день по десять драхм моих денег на пропитание. И да помилует тебя Аллах!

И он приказал, чтобы такую же сумму выплачивали и учителю-калеке с разрезанным ртом. И он оставил при себе, чтобы обращаться с ними в соответствии с их рангом и со всем великолепием, которого они были достойны, молодого человека, хозяина белой кобылы, шейха Хасана и всадника, за спиной которого играли индийские и китайские мелодии.

— Однако не думай, о счастливый царь, — продолжила Шахерезада, — что эта история сравнима с историей принцессы Зулейки!

И царь Шахрияр, который не слышал эту историю, приказал Шахерезаде продолжать.

И она сказала:

ИСТОРИЯ ПРИНЦЕССЫ ЗУЛЕЙКИ

Мне рассказывали, о царь времен, что однажды в Дамаске на троне восседал халиф из рода Омейядов[60], который имел визиря — человека, одаренного мудростью, знаниями и красноречием, который, прочитав все древние книги, летописи и сочинения поэтов, сохранил в памяти все, что прочел, и умел, когда надо, рассказывать своему господину истории, делавшие жизнь его приятной, а время — восхитительным. И вот однажды, увидав, что халиф, его хозяин, испытывает некоторую скуку, он решил развлечь его и сказал ему:

— О господин мой, ты часто спрашивал меня о событиях жизни моей и о том, что случилось со мною до того, как я стал рабом твоим и визирем при твоей власти. И до сих пор я всегда отказывался, боясь показаться назойливым или самодовольным, и предпочитал рассказывать тебе о том, что случилось с другими, а не со мною. Но сегодня я хочу, хотя приличия и запрещают нам рассказывать о себе, поведать тебе об удивительном приключении, которое ознаменовало всю жизнь мою и благодаря которому я должен был дойти до порога твоего величия.

И, увидав, что хозяин его уже полон внимания, визирь поведал ему свою историю, начав ее так:

— Я родился, о мой повелитель и корона на голове мой, в этом блаженном городе Дамаске от отца, которого звали Абдаллах и который был одним из самых уважаемых купцов во всей стране Шам. И он ничего не жалел для моего образования, ибо я получал уроки от самых сведущих учителей, знатоков теологии, юриспруденции, алгебры, поэзии, астрономии, каллиграфии, арифметики и традиций нашей веры. И еще меня научили всем языкам, на которых говорят друг с другом люди на землях владычества твоего от моря и до моря, чтобы, если я когда-нибудь из любви к путешествиям начну странствовать по миру, это могло послужить мне в землях обитаемых. И помимо всех диалектов нашего языка, я узнал языки персов, греков, татар, курдов, индийцев и китайцев. И мои преподаватели смогли научить меня всему этому таким образом, что я запомнил все, чему учился, и меня ставили в пример нерадивым школярам.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ НОЧЬ

и Шахерезада уже приготовилась рассказывать дальше, маленькая Доньязада встала с ковра, на котором она лежала, обняла свою сестру и сказала ей:

— О Шахерезада, прошу тебя, поспеши рассказать нам историю, которую ты начала, а именно историю принцессы Зулейки!

И Шахерезада ответила:

— От всего сердца, с удовольствием и в угоду этому великодушному повелителю, одаренному столь хорошими манерами!

И она сказала:

И визирь царя Дамаска так продолжил рассказ для своего господина:

— Когда, о господин мой, благодаря урокам моих учителей я узнал все науки своего времени, а также диалекты нашего языка и языки персов, греков, татар, курдов, индийцев и китайцев и благодаря превосходному методу моих учителей сохранил в памяти все, что узнал, мой отец, успокоенный судьбой моей, без горечи увидел, как для него, как и каждого существа, приближается предписанное время срока его жизни. И прежде чем преставиться в милости Господа своего, он подозвал меня к себе и сказал мне:

— О сын мой, скоро разлучница оборвет нить моей жизни и ты останешься без наставника в море событий. Однако я утешаюсь тем, что, оставляя тебя в одиночестве, думаю, что благодаря полученному образованию ты сумеешь ускорить приближение благоприятных дней судьбы твоей. Однако, о дитя мое, никто из сынов Адама не может знать, что ждет его в будущем, и никакая предосторожность не может предотвратить решений, обозначенных в книге судьбы. Если же, о сын мой, настанет день, когда время повернется против тебя и твоя жизнь окрасится в черный цвет, тебе остается только выйти в сад этого дома и повеситься на ветке старого дерева, которое тебе хорошо знакомо. И это избавит тебя от злого рока.