Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И они вышли вместе, отец рядом с сыном. И обе жены, чтобы видеть, как они уходят, поднялись на террасу дома.

И вот по дороге старик заметил, что он не взял свои бабуши, которые он обыкновенно во время пути держал в руках или нес на плече своем. И он сказал сыну своему:

— Вернись поскорее домой и принеси мне их.

И повеса одним духом вернулся домой и, увидав, что обе молодые женщины, супруги отца его, сидят на террасе, закричал им снизу:

— Мой отец прислал меня к вам с одним поручением!

— С каким?

— Он приказал мне возвратиться сюда, подняться к вам и целовать вас обеих, сколько мне будет угодно, вас обеих, вас обеих!

— Что говоришь ты, о собака?! Ради Аллаха! Твой отец никогда не мог дать тебе такого поручения, и ты лжешь, о нахал, о свинья!

И он сказал:

— Валлахи, я не лгу! — и прибавил: — И я докажу вам, что я не лгу!

И во весь голос он закричал своему отцу, который был уже далеко:

— О отец мой! О отец мой! Одну только или ту и другую? Одну только или ту и другую?

И старик отвечал во весь свой голос:

— Ту и другую, о негодный, разом ту и другую! Аллах да проклянет тебя!

И этими словами, о господин мой султан, старик хотел сказать своему сыну, чтобы тот принес обе бабуши, а вовсе не то, чтобы он обнимал жен его.

И, услышав такой ответ супруга своего, обе молодые женщины сказали одна другой:

— Повеса не солгал. Нам только остается сделать то, что приказывает нам отец его.

И таким образом, о господин мой султан, благодаря этой хитрости с бабушами повеса мог овладеть обеими молодыми женщинами. И после этого он отнес своему отцу бабуши его. И с этого времени обе молодые женщины сами горели желанием целовать его губы и обнимать его. И глаза старика не видели ничего, потому что они были косые.

Таков мой рассказ, о царь времен.

Когда султан выслушал этот рассказ от своего первого кларнетиста, он дошел до пределов веселья и даровал полное прощение яичкам его.

Потом он отпустил четырех развратников, сказав им:

— Поцелуйте сперва руку у верного слуги моего, которого вы обманывали, и попросите у него прощения!

И они отвечали:

— Слушаем и повинуемся! — и помирились с шутом, и с этих пор жили в наилучших с ним отношениях. И он с ними тоже.

— Но, — продолжала Шахерезада, — история о кознях жен, о счастливый царь, слишком длинна, и я предпочитаю рассказать тебе теперь удивительную историю Али-Бабы и сорока разбойников.

И Шахерезада сказала царю Шахрияру:

АЛИ-БАБА И СОРОК РАЗБОЙНИКОВ

В очень старинные времена, в давно минувшие дни в одном городе среди других городов Персии жили два брата, один из которых назывался Кассим, а другой — Али-Баба.

Так мне говорили, о благословенный царь, и да будет превознесен Тот, пред Которым изглаживаются все имена и прозвания и Кто видит все души в наготе их и все помыслы в самой глубине их, — Всевышний, Владыка судеб! Аминь.

Так вот когда отец Кассима и Али-Бабы, очень бедный человек из простых, преставился в милосердии Всевышнего, оба брата разделили совершенно поровну все доставшееся им наследство. Но вскоре они проели скудное свое достояние и в один из дней очутились совершенно ни с чем, и у них не осталось ни вида, ни даже запаха хлеба и сыра, — вот что значит быть глупым в молодые годы и забывать советы мудрецов.

Но вскоре старший, Кассим, увидав, что он на пути к голодной смерти, принялся искать лучшего положения. И так как он был сметлив и хитер, он не замедлил свести изнакомство с одной сводницей, — да удалится нечистый! — которая, убедившись после испытания его способностей к верховой езде, его достоинств наскакивающего петуха и силы его совокупления, женила его на молодой девушке, обладавшей хорошим жилищем, хорошим хлебом и превосходным здоровьем и которую можно было назвать великолепной во всех отношениях. Хвала Воздаятелю! И таким образом, за те радости, которые он давал своей жене, он получил прекрасно обставленную лавку в самом центре базара. Ибо такова была участь, начертанная на его лбу с самого его рождения.

И это все, что случилось с ним.

Что же касается второго, Али-Бабы, то с ним было вот что. Так как по природе своей он был лишен самолюбия и был очень скромен в своих потребностях, то он довольствовался малым, не имел завистливых глаз и начал вести жизнь бедняка и труженика. И он сумел, несмотря ни на что, жить с такой бережливостью благодаря урокам сурового опыта, что нашел возможным отложить немного денег. И он мудро употребил их на покупку осла, потом двух, а потом и трех ослов. И он каждый день отправлялся с ними в лес и нагружал их дровами и хворостом, которые раньше он должен был таскать на собственной спине.