Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества

А. А. Павловский был горячим сторонником объединения всех выходцев из России на Святой Горе и полагал правильным после окончания войны «признать русское иночество официально и взять его под дальнейшее покровительство Русского правительства как отдельную русскую общину». К докладу он приложил проект устава русской общины Афона (предусматривавший выборы благочиннического комитета), который мог бы быть утвержден правительственной властью для обязательного исполнения[321].

В середине октябре 1919 г. отец Ф. Титов в Руссике написал отчетный доклад А. И. Деникину о «важнейших современных нуждах русского монашества Афона», в котором отмечал, что по поручению священноначалия Русской Православной Церкви с мая по октябрь 1919 г. посетил все 20 монастырей, основные скиты и многие русские келлии, причем во все праздничные и воскресные дни совершал богослужения с братией обителей и проводил беседы и поучения. Отец Феодор сообщил, что в настоящее время на Афоне имеется около 5000 монахов, в том числе 2567 греческих и 2155 русских: в Свято-Пантелеимоновском монастыре — 880 (с подворьями и метохами), Свято-Андреевском скиту — 350, Свято-Ильинском скиту — 250, в 32 келлиях и 68 каливах с храмами (на правах келлий) — 600 и в 68 каливах без храмов — 75[322].

Протоиерей отметил, что со стороны Российского правительства следует принять следующие меры для сохранения и укрепления юридических прав Свято-Пантелеимоновского монастыря: 1) подтверждение на международной конференции прав русского монашества на вечное беспрепятственное владение Руссиком; 2) подтверждение прав владения земельной собственностью на Афоне и вне его, а также пользование почтовым и торгово-промышленным сношением с Россией и другими странами; 3) сохранение всех прав на владение имуществом в России; 4) сохранение в целом всего капитала Руссика в государственном банке России (здания и церковные ценности монастыря оценивались в 35 миллионов рублей). По мнению отца Феодора, обитель вполне заслуживала присвоения ей наименования «русской святогорской Лавры», причем это могло быть сделано властью Всероссийского Церковного Собора[323].

В докладе поддерживалось стремление Свято-Андреевского и Свято-Ильинского скитов получить статус монастырей. Отец Феодор писал, что русские келлиоты переживают тяжелый кризис и лишения вследствие прекращения поддержки из России. При этом он считал их «воинственную политику» по отношению к греческим монастырям «совершенно несвоевременной и вредной», как и не соглашался с важнейшим требованием келлиотов — принудительным и бесплатным отчуждением от монастырей участков земли, на которых находились келлии. Протоиерей считал, что эти участки надо передать во владение келлий, но по соглашению с монастырями и за плату. Он полагал, что келлии остро нуждаются в урегулировании отношений с греческими монастырями в форме омологии, причем некоторые келлии должны быть преобразованы в скиты. По плану о. Ф. Титова русские церковные власти, с согласия Вселенского Патриарха и Протата, должны были послать комиссию из трех лиц (архиерея, опытного старца-пустынника и светского чиновника) для всестороннего изучения вопроса о русских келлиотах на Афоне. Если такой вариант окажется невозможным, то, по мысли отца Феодора, решение вопроса следовало поручить постоянной межцерковной комиссии при Константинопольском Патриархе, которую протоиерей считал необходимым учредить для проведения в жизнь нового устройства Афона. Особенно тяжелым было положение каливатов и кавиотов-пустынников, значительная часть которых умерла от болезней и голода[324].

Протоиерей негативно оценивал подготовку нового устава (канонизма) комиссией из восьми антипросопов греческих монастырей, думая, что он может привести «к совершенному уничтожению русского монашества и к гибели многоценного достояния русского народа». Отец Феодор считал, что для выработки принципов существования и устройства русского монашества на Афоне при мирной конференции должна быть образована особая межцерковная православная комиссия из представителей России, Греции, Сербии, Чехословакии, Болгарии и Румынии, которая составит окончательный проект решения вопроса. Он полагал необходимым, чтобы мирная конференция признала Афон находящимся под международным покровительством и защитой данных государств (в другом варианте — Лиги наций). Копия этого доклада была направлена митрополиту Херсонскому и Одесскому Платону (Рождественскому)[325].