Тысяча свадебных платьев

– Меня зовут Аврора Грант, – сказала Рори, когда женщина, сняв очки, подошла ближе. – Мне необходимо увидеть Синтию Перселл.

– Полетт сказала, вы из Бостона.

Рори окинула взглядом женщину, отмечая заметное сходство. Из-под соломенной шляпы виднелись золотистые с проседью завитки волос. У нее были такие же светло-серые глаза и широкий рот.

– А вы Тия?

Женщина отряхнула ладони и уперла их в бока.

– По какому делу вы здесь?

– Я надеялась поговорить с вашим братом о его невесте.

Та немного поправила шляпу, чтобы поля затеняли глаза.

– У моего брата нет никакой невесты.

– Но была во время войны. Я хотела бы поговорить с ним о Солин Руссель.

– Верно, – с какой-то неожиданной готовностью ответила Тия. – Заезжайте. И пройдемте лучше в дом.

Въехав в ворота, Рори припарковалась у самого дома, пытаясь представить, как Солин, которая недавно сошла с корабля, прибыв из растерзанного войной Парижа, видит перед собой всю величавость родового гнезда Перселлов. Это было лишенное особых украшательств, трехэтажное здание из кремовато-серого камня с высокими окнами, имеющими многочастный, ромбиками, переплет, и с головокружительным числом вонзающихся в небо фронтонов.

Если бы не вмешательство Оуэна Перселла, Солин сейчас была бы хозяйкой этого дома. Живя здесь, она вскоре получила бы весть о том, что Энсон на самом деле остался в живых. И когда он вернулся бы домой, она дождалась бы его и помогла оправиться от ран. У них была бы свадьба, родились бы дети. И вместо скорби они радовались бы счастью. Радость вместо безнадежной тоски.

Если бы не Оуэн.

Без лишних слов Тия провела Рори к заднему входу. Там она скинула рабочую обувь, на крючок за дверью повесила соломенную шляпу и сразу же направилась к кухонной раковине.

– Сейчас руки помою и налью нам лимонада.

Как можно незаметнее Рори с интересом разглядывала сестру Энсона. Немногим за пятьдесят, она была высокой и какой-то очень естественной, с обласканными солнцем щеками и густыми волосами цвета спелой пшеницы, волнами спадавшими на ее плечи. Того, что она являлась близкой родственницей мужчине на фотографиях, отрицать было невозможно. Однако было в этой женщине и что-то еще – некое особенное качество, которое Рори затруднялась определить словами и которое, несмотря на всю неловкость ее внезапного вторжения, позволяло чувствовать себя легко и непринужденно.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала она, когда Тия наполнила два высоких стакана лимонадом, предварительно бросив в них лед. – Я знаю, это, должно быть, выглядит нелепо…

Тия вручила ей один из стаканов и поднесла ко рту лимонад, встретившись с Рори спокойным взглядом своих светлых глаз.

– Может, нам лучше пройти ко мне в кабинет, где нас никто не побеспокоит? Сегодня Нэдин занимается шторами, а у нее уши, как у летучей мыши, – слышат все, что ее не касается.

Внезапно до Рори дошло, что Тия, быть может, неправильно поняла цель ее визита.

– Я пришла не для того, чтобы доставить вам какие-либо проблемы, мисс Перселл. Мне ничего от вас не нужно, если вы об этом вдруг подумали.

– Я знаю, зачем вы пришли. С той самой минуты, как мне позвонила Полетт. Пойдемте со мной.

Кабинет Тии располагался в задней части дома. Это была просторная комната с интересно расписанными стенами (возможно, самой хозяйкой?), с антикварным письменным столом, поставленным ровно посередине. Позади стола были распахнуты французские двери, ведущие в небольшое патио. Тиа закрыла прозрачные створки и указала гостье на персикового цвета диван, приглашая ее сесть.

Сама хозяйка расположилась напротив Рори. Ее усеянный пятнами от травы комбинезон и босые ноги странно контрастировали с очень женственным убранством кабинета.

– Так с чего мы начнем? – спросила Тия.

Ее деловой тон слегка обескуражил Рори. Глотнув лимонада, чтобы собраться с мыслями, она встретилась глазами с Тией.

– С Солин.

Тия согласно кивнула.

– Я все эти годы думала о ней, размышляя, жива ли она еще и сумела ли найти в жизни счастье. – Ее голос стал низким и хрипловатым от нахлынувших нежных воспоминаний. – Как она?

– Жизнь обошлась с ней жестоко, сделав очень хрупкой и ранимой, но она сумела справиться с испытаниями. Она рассказывала, как когда-то жила здесь.

– Да, – подхватила Тия, – когда я была еще совсем юной.

– И внезапно она отсюда уехала. Вы знаете почему?

– Это случилось из-за моего отца. – Она немного помолчала, глядя вглубь стакана. – Нет, не так. Точнее будет сказать: он ее отослал. Они с моим братом собирались пожениться, когда он вернется домой. А потом…

– Пришла телеграмма.

– Да, что он пропал без вести. Потом стало известно, что обнаружили его обстрелянную машину. Что повсюду была кровь, но тела не нашли. Только куртку с дыркой от пули подобрали на дороге. И, видимо, местный фермер якобы видел, как нацисты уводили его под прицелом в лес. Для них расстрелять кого-то, а потом закопать в лесу было обычным делом. Хотя чаще всего тело просто оставляли на съедение зверям. Отец ничего мне об этом не рассказывал, пока Энсон благополучно не вернулся из Швейцарии.