Тысяча свадебных платьев

– Вот только никто и никогда не сообщил Солин, что ваш брат жив.

– Да, к тому времени отец ее уже отослал. А меня отправил в пансион через считаные дни после первой телеграммы, и когда пришла вторая, я все еще жила там. Он очень ловко избавился от всех преград.

– Поскольку он даже не рассматривал вариант, что они поженятся. С той самой минуты, как Солин переступила ваш порог.

Тия прищурилась:

– Я вижу, вы хорошо осведомлены об этом, мисс Грант. Могу я узнать, как вы связаны с мисс Рус-сель?

– Я ее подруга, – ответила Рори, искренне надеясь, что это по-прежнему так. – А еще я арендую у нее дом под свою художественную галерею, которая откроется через месяц. Это нас с ней и свело. А когда я осваивала новое помещение, то нашла кое-что из ее вещей и предложила ей встретиться, чтобы это вернуть. Одна из этих вещиц принадлежала вашему брату. Дорожный бритвенный набор с его инициалами.

Тия мгновенно закрыла глаза, губы ее задрожали.

– Она все эти годы его хранила.

– Значит, вы его помните?

Тия кивнула:

– Отец отобрал у нее несессер брата. Он не хотел, чтобы, когда Солин уедет, у нее осталось хоть что-нибудь от Энсона – а уж тем более что-то с его инициалами. Я сочла, что это очень гадко с его стороны, а потому пробралась в отцовскую комнату, нашла несессер и подсунула ей в коробку, когда Солин спустилась завтракать.

– Так это были вы! – улыбнулась Рори. Неудивительно, что Солин так ее полюбила. – А она решила, что это сделал ваш отец. Что он, возможно, пожалел о том, что так с ней обошелся.

Тия поджала губы:

– Мой отец не знал, что такое вина, мисс Грант. Или любовь. Для него это были проявления слабости.

– А вам известно, почему он так спешно отослал Солин? – осторожно спросила Рори. – Вы знаете истинную причину?

Тия снова уставилась в свой лимонад.

– Тогда не знала. Но знаю теперь. – Она подняла глаза и вздохнула. – Теперь я знаю многое. И, как я подозреваю, вы тоже.

– О ребенке, вы имеете в виду.

– Да, о ребенке.

– Ее звали Асия, – тихо произнесла Рори, припомнив, что эта малышка могла бы стать племянницей Тии. – Это означает «утешающая». Солин так хотела, чтобы с ней осталась хоть частица вашего брата. Чтобы память об Энсоне жила в его дочери. И когда девочка умерла…

Тия быстро поставила стакан и с силой сцепила руки на коленях.

– В этой истории есть некоторые фрагменты, которые вам, видимо, неизвестны, мисс Грант. Которые неизвестны никому, кроме меня. И даже сама я узнала об этом совсем недавно. Ребенок Солин не умер.

Рори уставилась на нее в недоумении, затем в ужасе:

– Что вы такое говорите?!

– Я сначала решила, что вы знаете об этом и что именно поэтому вы сюда пожаловали.

Рори помотала головой, с трудом пытаясь уложить в голове то, что только что услышала.

– Откуда я могла бы это знать? Как вообще это возможно?

– Отец заплатил кое-кому за ложь, – бесстрастно объяснила Тия. – За то, что те сообщат Солин, будто ее дитя умерло, и тогда она не вернется обратно и не сможет претендовать на моего брата. Пока отец думал, что Энсон мертв, ему не было дела до Солин с ее ребенком. Он просто хотел отправить их подальше. Но когда пришла вторая телеграмма, отец решил, что Энсон вообще не должен ничего узнать о ребенке. Он хотел сделать все, чтобы Солин никогда не вернулась в его дом с младенцем на руках. Поэтому он выписал весьма приличный чек на то, чтобы организовали тайное удочерение. А потом он сообщил Энсону в Швейцарию, что Солин якобы сбежала от него, поскольку не захотела связывать себя с калекой. Он хотел, чтобы мой брат возненавидел Солин, чтобы он никогда не стал искать ее.

От рассказа Тии в душе Рори поднялась волна отвращения к этому человеку.

– Ваш отец, похоже, все тщательно продумал.

– Да.

Рори провела пальцами по волосам. Ей трудно было облечь в слова то, что она сейчас чувствовала. Бессильную ярость. Ненависть. Пронзительную горечь. Ничто из этого не могло в полной мере выразить ее состояние. Украсть у женщины младенца и отдать его незнакомым людям! Свою собственную кровь и плоть! Это даже в голове не укладывалось. И ей еще предстоит рассказать об этом Солин.

– Я еще даже не говорила Солин, что Энсон жив, – пробормотала Рори. – Как мне ей сказать еще и про дочь?!

Тия удивленно вскинула брови:

– Вы что, приехали сюда, ничего ей не сказав?

– Я узнала о том, что ваш брат жив, только вчера, и прежде чем что-либо ей говорить, мне требовалось самой разобраться, что произошло и почему. Солин за эти годы столько всего пережила, что стала очень ранимой. И я боялась, как она воспримет весть о том, что мужчина, которого она любила всей душой, вернулся после войны домой и даже не удосужился ее поискать.

– Энсон в этом не виноват, – отрывисто возразила Тия. – Когда отец сообщил ему, что Солин уехала, потому что, дескать, не захотела жить с калекой – в Энсоне что-то надломилось. Вот почему он предпочел остаться на реабилитацию в Швейцарии. К тому же и отец убедил Энсона, что для него это наилучший вариант. Да, он научился заново ходить – но он вернулся сюда настолько душевно разбитым и ожесточенным, что я едва узнала в нем своего брата.