У него ко мне был Нью-Йорк

Слава богу, мне теперь хватает практики в психотерапии, чтобы раскусывать эти орехи быстро. Я потерпела из вежливости, а потом сказала ему прямо:

«Ты обесцениваешь меня каждую секунду. Либо это сейчас же прекращаешь, либо наше общение далее будет состоять только из твоих реплик».

И он прекратил.

Но это речь о двух взрослых людях, которые никак друг от друга не зависят. А как быть, когда тебе пятнадцать лет и тебя обесценивает мама, которая всё ещё в статусе бога для тебя? И как быть, когда тебя обесценивает партнёр? Ты ему: «Я всю душу вложила в ребёнка, посмотри, в каком он хорошем виде!»

А он в ответ: «Да это любая баба должна делать, вы для этого и рождены!»

Обесценивание? Да. Это обесценивание материнского труда.

Сигнал обесценивания — резкая смена самовосприятия. Реплика партнёра внезапно сбивает настрой. Входишь в комнату в одном настроении, выходишь — совсем в другом. Хотя не планировала.

От созидательной, конструктивной критики нет упадка, есть желание двигаться вперёд. От обесценивания — ощущение резкого обрыва всех внутренних показателей, я никчёмный мусор, я ноль, я ничтожество.

С помощью психотерапии я училась проговаривать свою ценность и ценность своих достижений. Если ты склонна впитывать злую, деструктивную критику гораздо охотнее, чем похвалы, как я когда-то, то проговаривай или прописывай свою ценность каждый вечер или каждое утро.

За что я сегодня себя хвалю.

В чём я средне молодец, а в чём я супермолодец сегодня.

Хвалить себя можно даже за то, как ты честна перед собой.

За то, что нашла время похвалить себя.

За то, что исследуешь новую практику.

Писать, фиксировать. В первую очередь самой себе отвечать на вопросы о своей ценности. Проговаривать все нюансы. Быть детальной. Мне невероятно помогли в этом смысле блог и тексты. Напишу, проговорю, зафиксирую, а тут ещё и подписчики: да, ты правда молодец, это действительно круто.

Недавно один знакомый попытался обесценивать самое главное на сегодняшний день для меня — эти тексты. Он сказал, что я пишу слишком много, слишком уж откровенно, люди из-за этого могут иметь обо мне резкое мнение.

Но у него ничего не вышло. Он до меня всё это донёс, всю эту якобы доброжелательную информацию. «Я же о тебе забочусь!»

А я внутренне сказала: «Нет. Я прекрасно знаю ценность себя, своей открытости и своих текстов».

Почему я так смогла сказать? Потому что ответ был готов внутри. Я тысячу раз проговорила с собой ценность моих текстов. Они стали зоной моей уверенности. Внешне я была вежливой: «Спасибо за твоё мнение!»

Но как бесился мой собеседник в ответ, как ему было важно, чтобы я всё-таки расстроилась.

Но я не расстроилась. Я, наоборот, стала ещё злее и осознаннее как автор. Я стала ещё откровеннее в своих текстах.

Виктимблейминг

Когда я ставлю события своей жизни последних лет «на перемотку», я даже не с гневом, а с удивлением понимаю, что Д. — по сути, единственный человек на пути, который не стал обвинять меня в том, что мои предыдущие отношения обернулись долгим и унылым абьюзом.

Ну ок. Не обязательно же напрямую обвинять, можно же и деликатно намекать на то, что ответственность — на тебе.

Думаю, я года четыре потеряла из-за отсутствия адекватной поддержки и неумения испытывать жалость к себе. Такую поддержку я нашла только в лице психотерапевтки, потом — в отношении к самой себе, потом — в отношении ко мне партнёра.

Как психотерапия помогла найти опору в отношениях? Я научилась безошибочно определять, где поддержка, а где фейк.

В отношениях ответственность действительно должны при здоровом раскладе нести двое. Но когда один начинает злоупотреблять другим и шаг за шагом выбивать почву у него из-под ног — а в любовных отношениях это довольно просто, — это уже не 50 на 50.

Эта ситуация потихоньку-полегоньку становится стопроцентной зоной контроля абьюзера.

Из взаимодействия на равных выпасть очень легко, а вот дорогу обратно найти — я не знаю, возможно ли.

Только годы спустя я осознала, как страшно винила себя сама. Сколько этой безысходной злой мизогинной энергии я обрушивала сама на себя.

Я винила себя в мягкотелости, в слабости, в отсутствии чётких моральных принципов, в непоследовательности, в своих же депрессиях, даже в эпизоде с физическим насилием я винила себя сама, ведь я была в тот злополучный вечер неласкова.

Такова внутренняя мизогиния.

Злоупотребление властью над тобой ты трактуешь как собственную женскую слабость, неумение взять на себя ответственность. Моя психика была как дырявая лодка, которая никуда не поплывёт, если не заделать пробоины.

Вот их я и заделывала. Уже будучи матерью. По-хорошему завидую нынешним молодым девочкам, у которых есть честная литература, психология, психотерапия, умные блогерши в инстаграме, YouTube, TikTok, прекрасные сериалы и фильмы, где образы женщин наконец-то — без объективизации. Нью-Йорк подарит им новых героинь.

Огромным прорывом для меня стал тотальный отказ от обвинения жертвы, от виктимблейминга. Я бы даже сказала, от автоблейминга — от обвинения во всём себя.