У последней черты

Она продолжила чтение, а Джейк отправился в мир средней школы, оттуда к реке Бентон, на встречи старшеклассников, летнюю практику, колледж, Вьетнам... воскресный жребий. Монетка. Голос Сью становился громче, отчетливее, будто она черпала силы из своей огромной книги. Маленький пальчик скользил вниз по странице. Сейчас он указывал на строчку всего за пару абзацев до конца всей Библии. Маленький Крис сидел, затаив дыхание. Джейк прислушался.

Сью продолжала: «Се, гряду скоро: и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне — псы и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду».

Джейк поморщился. Одним эта книжка сулит радость и счастье, а другим угрожает.

«Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром».

В этот момент в палате раздался глубокий вздох. Сью и Джейк, взрогнув, посмотрели друг на друга: каждый думал, что вздох исходил от другого. Оба повернулись к малышу. Тот обошел кровать и стоял теперь с противоположной стороны, прильнув к плечу отца. Голова большого Криса приподнялась на шесть дюймов от подушки — глаза широко открыты, взгляд устремлен куда-то вдаль, за пределы маленькой палаты, за пределы этого мгновения. Он еще раз вздохнул, губы внезапно растянулись в улыбке. Казалось, жизнь вернулась к нему. В следующий момент голова упала обратно на подушку.

Джейк почувствовал внезапное движение ветра. Было такое впечатление, что кто-то вышел из палаты.

Это ушел Крис.

Он стоял в полумраке тоннеля, не зная, в какую сторону идти. В одном конце, куда путь был короче, мелькали странные тени вперемежку с тусклыми сполохами. В другом конце, дальнем, сиял ослепительно яркий свет, но глаза от него не болели, наоборот, хотелось смотреть еще и еще. И там и там суетились какие-то существа, в движениях одних чувствовалась неуверенность и ожидание, в поведении других ощущалась спокойствие, свойственное победителям. Он вспомнил, что сам только что вошел в ближнее отверстие тоннеля, и понял, что за тусклая неопределенность осталась позади. Он еще не знал, что ждет его впереди. Исследовательский дух подталкивал его в сторону дальнего, таинственного... входа или выхода откуда исходила невероятная сила притяжения и сияние.

Крис почувствовал наступающую слабость, словно кто-то открыл в его теле потайной клапан и выпустил всю энергию. Сквозь пелену он видел беспокойных врачей, трубки механизмов, мигающие лампочки — ему мешали покинуть наскучивший мир. Одновременно он ощутил прилив новых сил, причем более совершенных, чем те, которые его покинули. Тело все больше отдалялось от него. Он всегда был воином, борцом, последним героем, который так просто не расстанется со своей жизнью, но в конце тоннеля его ожидал не конец жизни, а ее начало. На этот раз проигравшему доставалась сама Жизнь, вибрирующая, динамичная, сильная. Она была почти осязаемой, тянула за собой, пьянила. Как корабль, попавший в шторм и не знающий, на какой порт лучше взять курс, Крис разрывался между двумя направлениями и, так и не выбрав, предоставил шторму решить за него. Почему-то ему захотелось довериться шторму, положиться на его властные порывы.

Лежа с закрытыми глазами, Крис различал свет, проникающий сквозь веки. Иногда до него долетали голоса: вначале чужие, профессиональные, строгие, потом нежный, родной. Услышав мелодичный голос жены, он так обрадовался, что захотел тут же подняться с кровати и обнять ее. Ему казалось, что силы вернулись к нему. Он не смог расслышать всего, но некоторые фразы долетали до него, в том числе тихие слова «я люблю тебя». Он попытался ответить: «Я тоже люблю тебя», но губы не слушались его, как и веки, которые тяжелыми заслонками закрыли глаза. Тело стало неудобной и обременительной оболочкой, оно отказывалось исполнять приказы еще ясного ума. Крис смирился и лежал, с благодарностью слушая Сью и принимая ее заботу о себе.

Она была такая очаровательная. Крис вспомнил, как впервые увидел ее. Он учился в одиннадцатом классе, а она в восьмом, и они оба пришли на каток в Долине Вильяметты. Дети, подростки и взрослые с удовольствием надевали коньки: в их маленьком городке было немного других развлечений. Огни, музыка, сахарная вата, воздушная кукуруза, лимонад, объявление по микрофону: «Катаются все», толчея, смех, следующее объявление: «Катаются пары», волнение, страх, робкие слова: «Можно вас пригласить?» и ее ответ: «Да»... Они поженились через год после Вьетнама, когда он демобилизовался. Он блаженствовал от одной мысли, что они теперь вместе навсегда.

Он услышал другой голос — Анжелы, так похожий ца мамин, только потоньше. У девочки было меньше лет за плечами и меньше жизненного опыта, но она унаследовала от Сью ее ум и находчивость. Голосок дрожал от страха перед будущим.

— Папа, это Анжела. Ты слышишь? Я люблю тебя. Я все время молюсь за тебя, мы все молимся.