У последней черты

Сердце Криса разрывалось между двумя мирами. Он был привязан к земному миру тяжелой якорной цепью, его корабль никак не мог отцепиться и отправиться в свободное плавание к новым берегам, подобно Колумбу или Магеллану. Он мечтал поскорее встретить обитателей этих неизведанных земель и узнать их поближе. Он не мог дождаться окончания родовых мук, хотел, наконец, появиться на свет и отсечь пуповину, связывающую его с прошлым.

Мысли Криса блуждали, и он спрашивал себя, останутся ли воспоминания о тоннеле в его памяти, если он выйдет из комы и вернется к земной жизни. Неужели привычные заботы и ощущения вытеснят произошедшее с ним в сумраке промежуточного состояния? Он очень надеялся, что ничего не забудет.

В этот момент Крис оказался где-то наподобие кинотеатра, перед ним поплыли кадры его жизни на земле. Удивительно, что ни один эпизод не был вырезан или отредактирован. Действие шло очець быстро, но полнота картины сохранялась. Глядя на себя со стороны, он вдруг начинал понимать то, что раньше воспринималось неверно. У него появилась объективность стороннего наблюдателя. Жизнь зародилась в темном и теплом убежище, куда порой проникал сумрачный свет и невнятные звуки, а поблизости слышался ритмичный гулкий стук. Кадры сменяли один другой с невероятной скоростью, от этого должна была бы закружиться голова, но Крис продолжал с интересом следить за сюжетом, сравнивая этот фильм с уроком повторения в конце четверти.

— Я жена Криса, меня зовут Сью Кильс. Я работаю медсестрой на скорой помощи и нахожусь здесь с разрешения доктора Миль-галь. Я никому не мешаю.

— Неужели? — с сомнением произнес незнакомый голос. — У мистера Кильса очень настойчивые друзья и родственники. Никакие правила их не останавливают. Повезло человеку.

— Если бы вы знали его, это не казалось бы вам таким удивительным, — ответила Сью. Милая Сью! Ты так любишь меня, я не заслужил этого. Благодарю Тебя, Господи, за милость Твою!

— Рада тебя видеть, Джейк. Как ты себя чувствуешь?

Джейк! Здесь? Значит, с тобой все в порядке, дружище! Тот же

незнакомый голос пояснил:

— Я поймал его разгуливающим по отделению реанимации. Ему надо немедленно вернуться в палату, что мы и собирались сейчас организовать.

Крис представил, как Джейк по-партизански пробирался в реанимацию, и засмеялся. Он сам удивился, насколько хорошо воспринимает все происходящее у его кровати. Тело было по-прежнему безжизненно, но связь разума с земным миром обострилась после просмотренного фильма о собственном прошлом. Он не мог открыть глаза и посмотреть на Сью и Джейка, но воображение нарисовало ему такие четкие образы, что зрения и не требовалось.

Вновь наступила тишина, но теплая, нежная, полная близкого присутствия любимой Сью. Она держала его за руку, гладила по щеке, в воздухе витал аромат ее духов, такой знакомый и родной, уже неотделимый от нее. Он почти слышал ее беззвучные молитвы, догадываясь, какие слова приходят ей в голову. В какой-то момент Сью отпустила его руку, и большая шершавая ладонь заменила ее тоненькие пальчики. Джейк. Крис знал, как тяжело сейчас его другу. В сердце родилась молитва: Господи, помоги ему пережить все это. Явись ему, откройся ему, приведи его в лоно Твоей благодати...

Крис не мог понять, как так может быть, что он ясно воспринимает все происходящее, но не может сообщить об этом Сью и Джейку. Вдруг он догадался, что его душа начала медленно покидать тело, она набирала силу, а тело теряло — подобно песочным часам, где крупинки быстро перетекают из одной половинки в

другую. В верхней части часов осталось совсем мало песка, скоро последние крупицы его жизни перейдут в иное измерение... но новый голос опять вернул его в палату.

— Дядя Джейк, вы здесь? Здрасьте!

Маленький Крис!

— Хорошо бы он не умер. Но если умрет, он попадет в рай.

Нежность и гордость за сына переполнили Криса.

— Не надо так говорить, малыш. Он будет жить. Я обещаю.

Эх, Джейк, не тебе решать.

— Знаешь, что я сегодня сказал папе на ушко? «Если умрешь, передай привет моей сестричке Дженни и поцелуй ее от меня». Мама сказала, что папа наверняка все слышал, потому что больные слышат больше, чем мы думаем. Правда, мама?

— Да, солнышко.

Да, солнышко. Я все слышу, по крайней мере, сейчас. Как ты говорил про поцелуй для Дженни, я не помню, но откуда-то знаю о твоей просьбе. Я не забуду, сынок, ни за что не забуду.

— А сейчас я папе почитаю, ты посиди тихонько, ладно?

Крис почувствовал тяжесть прислонившейся к нему книги, и

ему стало хорошо и спокойно. Запах потрепанных страниц и кожаной обложки смешивался с ароматом духов, создавая удивительное, неземное благовоние.

— Это две последние главы Откровения.

— Откровение это последняя книга Библии.