У последней черты

Толпа у ворот росла, некоторые лица были ему незнакомы, но многих он узнал. Последний шаг — или первый? — и Крис оказался в новом мире. Подойдя к концу пути — или к началу? — он впервые вдохнул райского воздуха. В этом вздохе проявилось и восхищение красотой увиденного царства, и восторг перед великолепием его обитателей. Единственное земное впечатление, сравнимое с этим, было подводное плавание с аквалангом на Красном море. Он нырнул, ушел в толщу воды и через стекло маски увидел неописуемое красочное зрелище. Тогда он испугался странного громкого звука под самым ухом, и оказалось, что это был его собственный вздох, искаженный аквалангом. Вот и сейчас он как бы восхищенно вздохнул, но его эмоции были настолько же сильнее, насколько царствие небесное прекраснее чудес подводного мира.

Множество добрых рук подхватили Криса, он тянулся к ним, пожимал их, словно удостоверяясь в их реальности. Видимо, у него было подобие тела, потому что все прикосновения он полноценно ощущал. Внезапно он вспомнил, что такое же событие с ним уже происходило. Да, да, это было в том мире, когда он родился на свет. Тоннель был своеобразными родовыми путями, по которым он вышел в мир небесный. Его встретили руки небесных акушерок, помогавшие ему родиться, подтягивавшие и подталкивавшие его, а теперь суетливо готовящие его к встрече с новой семьей. Итак, он был в наиболее реальном из миров, который нередко воображал себе таким и эдаким, но так и не угадал — так нерожденный младенец неясно представляет себе лицо мамы и бесконечные чудеса, ожидающие его вне утробы.

Впереди всех стояла удивительной красоты сияющая женщина, черты лица ее показались Крису немного знакомыми, но он не мог вспомнить, где мог встречать такую яркую, ослепительную, величественную даму. По всему видно, что она — весьма уважаемый здесь человек. По земной привычке Крис оценивал вначале внешность, потом характер, но сейчас именно внутренняя сущность этой женщины, каким-то образом очевидная и понятная, помогла узнать ее телесный облик. И в тот момент она произнесла его имя: «Кристофер!».

— Мама!

Толпа вокруг них с одобрением загудела, люди хлопали в ладоши и кивали, подтверждая правильность догадки.

— Вот ты и дома, Кристофер.

У матери по щекам текли слезы, это удивило его, но потом он подумал, что даже в раю может бьггь место слезам радости. Они обнялись, и Крис понял, насколько сильно скучал по ней. Она родила его на земле и первой обняла его, новорожденного, а теперь она встречала его в Царствии небесном и первой обняла его, вошедшего в новый мир. Он с благодарностью вспомнил, как она внимательно слушала его рассказ о вере, о евангельских истинах, как потом молилась вместе с ним, призывая Христа войти к ней в сердце. Получилось, он принес ей жизнь вечную, как она когда-то дала ему жизнь земную.

В нем еще оставалось немного земного скептицизма, он с трудом верил, что такое счастье возможно. Все ему было внове, а потому он еще не привык, что по-настоящему истинное — всегда чудесно, а по-настоящему чудесное — истинно. Крис огляделся и понял, что попал на праздник в свою честь. Он обнимал мать и говорил бы только с ней, но обступившие их люди смущали его, и он решил отложить долгие разговоры на потом. Так жених с невестой едва успевают перекинуться за свадьбу десятком слов из-за необходимости общаться с гостями, но не переживают из-за этого, ведь впереди у них — целая жизнь. Сотни людей с сияющими лицами стремились поприветствовать новоприбывшего и роились вокруг него, как пчелы вокруг своей королевы. Он обратил внимание на их ослепительно белые одеяния. Что это, праздничные костюмы или повседневная одежда обитателей рая? Да одежда ли это? Ни один человек не был похож на другого. Общность между ними отражали их душевную чистоту и принадлежность к единому Господу. Различия являлись плодом их индивидуальных особенностей, ибо каждый обладал лишь ему свойственными талантами и жизненным опытом. Одеяния, если их можно было так называть, казались естественным продолжением тела, их предназначение было не скрывать, а раскрывать. Рассматривая людей вокруг себя, одного за другим, он в каждом находил много нового, что на земле оставалось тайной. В старом мире внешность была обманчивой, а здесь нет, — наоборот, она указывала на истинную, внутреннюю сущность, на характер и темперамент, даже на происхождение, опыт, события биографии.

Голоса поющих сливались в единый хор, некоторых языков Крис не знал, но все интуитивно понимал. Все махали ему, приглашали пройти вглубь. Он чувствовал себя шахтером, которого откопали из обвалившейся штольни к восторгу родных, друзей и журналистов, ожидавших его возвращения в мир живых. Разница была лишь в том, что шахтер возвращался к привычному положению дел, а Крис впервые видел все, что теперь его окружало. Впрочем, он не переживал из-за того, что не знаком с местными порядками. Впереди была целая вечность, он всему научится.