У последней черты

Крис окинул взглядом толпу, вычленяя улыбающиеся лица старых друзей, учителей, клиентов, однополчан. Вот Гарольд и Эмма, Даниэль и Лаура. Он помнил их сгорбленными старичками, а здесь они были стройными и сильными, куда более живыми, чем бодрые олимпийские чемпионы и голливудские актрисы в том мире. А вот Джерри, Грег, Леона... все те, кто так много сделали для него, а потом взошли в Царствие раньше него. Крису очень хотелось обнять их всех, поговорить о том о сем, но прежде всего он искал то одно-единственное лицо, не увидев которое, он не мог ни с кем разговаривать. Остальные, очевидно, поняли это и отошли в сторону, где ждали, улыбаясь, когда он встречался с ними глазами. Наконец, он разглядел вдали очаровательную физиономию, улыбающуюся от уха до уха. Девочка, которую он не видел десять лет, бежала к нему. Она нарочно пряталась позади толпы, чтобы насладиться видом озираю-

щегося отца и счастливой переменой на его лицо в момент, когда он все-таки увидит дочку.

— Папа! Я так долго тебя ждала.

— Дженни, доченька моя!

Крис обнимал ее, плача навзрыд, как это бывает при долгожданных встречах, потом подхватил ее на руки и закружил, потом пустился в пляс с нею на руках, смеясь и крича от восторга. В каком-то смысле дочка выглядела старше, чем в день смерти, но была так же молода духом, и он понял, что та очаровательная детскость, которая ему в ней особенно нравилась, останется у нее навсегда. Оба плакали, не в силах сдержать слез, да и не пытаясь. Глядя друг другу в- глаза, они смеялись над этими слезами, и все встречающие смеялись вместе с ними. Крис вспомнил, что у него есть послания дочке.

— Дай, я поцелую тебя за маму, за Анжелу... Они обе очень скучают по тебе. А еще за...

— Знаю, знаю, за маленького Криса! — перебила Дженни с той же озорной улыбкой, с какой распечатывала подарки в день рождения. Она всегда отыскивала припрятанные коробки задолго до праздника и хорошенько изучала их содержимое. — Я слышала, как он просил тебя поцеловать меня от него, но думала, ты не слышишь.

Крис кружился с дочкой на руках, и краем глаза видел, что все веселятся от души, в том числе и Тот, перед Которым все кланялись в начале. Что же, ничего удивительного, ведь Он — Творец любой радости и всех праздников, Он наделил всех нас Своей способностью веселиться. Крис вспомнил, какое удовольствие получал от детских праздников, и подумал, что Создатель родственных и дружеских отношений должен получать наивысшее блаженство от торжества, в котором участвует вся эта огромная семья.

Взгляд Криса вновь остановился на могучем великане, телосложением похожего на олимпийского чемпиона по греко-римской борьбе, но еще на три фута выше ростом. Его лицо казалось бесстрастным, но глаза с живостью следили за ходом праздника, как будто оценивал, достаточно ли торжественно встречают Криса. Рядом с ним стояло несколько подобных ему существ, которые вели себя, как братья по оружию, чей товарищ вернулся с опасного спецзадания с убедительными победами и новыми байками. Это был тот самый таинственный великан, сопровождавший его в тоннеле. Крис задумался. Кто это? Почему мы вместе покинули землю?

Сью тихо всхлипывала, закрыв лицо руками. Джейку показалось, что она чуть слышно прошептала: «До свидания, мой любимый друг».

Джейк сидел в застывшей тишине, потрясенный. Даже во Вьетнаме он только один раз видел человека в краткий миг, когда душа покидала тело. Часто приходилось видеть живых за несколько минут до последнего вздоха йли только что убитых. Он вспоминал бодрых молодых солдат, чьи безжизненные тела помогал оттаскивать с передовой всего час спустя; тяжело раненых, скончавшихся в госпитале вскоре после того, как он их туда доставил. Когда дыхание Смерти становилось слишком явственным, Джейк старался исчезнуть, не теряя времени, чтобы не встретиться с ней лицом к лицу. Ему обычно удавалось держать ее на расстоянии. Один раз не получилось тогда, и вот второй раз — теперь.

Едва придя в себя сама, Сью обернулась к маленькому Крису. Он воспринял ее объяснения со странной покорностью, как если бы давно ждал этого события и понимал его смысл. Это такая форма отрицания, подумал Джейк. Мальчик крепко обнимал маму, крепче, чем она могла обнять его. Их горе наполнило палату.

Джейк пристально смотрел на Криса. Да он ли это? Тело его, знакомые черты лица, но это как опустевший дом друга, где остались лишь мебель и настольная лампа, а хозяин уехал навсегда. Главное, обычно люди пугают друг друга покойниками, но Джейку было совсем нестрашно. Кто боится старых диванов? Криса больше нет. Но что значит «нет»? Нет совсем, канул в небытие и — с концом? Или «нет» в смысле «нет с нами», в зоне досягаемости наших органов чувств? Если хозяин просто переехал, сообщит ли он свой новый адрес?