У последней черты

Джейк сел и с досадой уставился перед собой. В нескольких футах от его глаз возвышалась кафедра проповедника в форме креста, эта близость и вызвала досаду. Маленький Крис щебетал без умолку, невнятным голосом рассказывая ему об интереснейших событиях минувшего утра и всех воскресных дней. Джейк узнал, куда складывают песенники, где будет стоять хор и как переделать этот зал в спортивный. Оказалось, что кресла легко выносятся, а из боковых стен выдвигаются баскетбольные щиты с корзинами. Покойный Крис несколько раз звал Джейка в церковь, но тот всегда находил отговорки, даже если это было приглашение поиграть в баскетбол. Сейчас он с тоской подумал, что зря отказывался. Прости, друг! Я так и не пришел сюда побросать мяч в корзину, а ведь мы бы с тобой могли здорово повеселиться. Если бы я знал...

На кафедре появился пожилой мужчина и, взмахнув рукой, запел какую-то песню под тем предлогом, что ее любил Крис. Зал подхватил. За этой песней последовало еще несколько, из всех них Джейку знакома была только «О, благодать, спасен тобой...». Вышел квартет из двух мужчин и двух женщин с синтезатором, они исполнили ритмичную мелодию с повторяющимися словами: «Бог — мой, Бог — мой! Мой!», а потом что-то замысловатое про якорь и завесу. В зале неожиданно погас свет, на белый экран упал длинный луч, заиграла бодрая музыка. Лица Криса сменяли одно другое. На черно-белых слайдах он был совсем малышом в забавных тортиках и ссадинами на коленках. Рядом была его мама — молодая, высокая, красивая, а за спиной — тот их старый дом, в котором они с Джейком лазали на чердак пугать летучих мышей, да так и не нашли ни одной. А вот Крис-первоклассник в строгом пиджачке и со своей незабываемой улыбкой от уха до уха. Люди не могли удержаться от смеха, и Джейк смеялся вместе со всеми. Новый слайд: три школьника в заляпанных футболках, волосы торчат во все стороны, как у последних хулиганов. Позируют на фоне спортивной площадке, а делают вид, будто случайно здесь стояли. Джейк хорошо помнил тот день — это был его день рождения, одиннадцать лет. Пятна на футболках — от земляничного торта, который мама испекла по его заказу. Расправившись с угощеньем, друзья отправились на соседнюю спортплощадку, ловко перелезли через ограду и устроили себе настоящее веселье. Маме пришлось обойти кругом, чтобы войти через ворота и сделать этот снимок.

Мама. Джейк осознал, что не звонил матери после аварии. Она еще ничего не знает про Дока и Криса. Впрочем, она могла прочесть некрологи в газете, в доме престарелых всегда полно газет. Или кто-нибудь из других пациентов рассказал ей, старушки любят посудачить. А скорее всего, ей Джанет звонила, так что беспокоиться нечего... Просто стыдно, и все.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Джейк сосредоточился на слайдах. Выпускной после девятого класса, череда снимков — везде рядом с Крисом крутятся они с Доком, корчат рожи, балуются. Чемпионат штата по футболу среди старших классов, золотые медали, самый памятный день: сборная их школы выстроилась на награждение, и в центре — они, трое неразлучных друзей. Крис в военной форме, рядом двое таких же лейтенантиков. Джейк вгляделся в свое юное лицо — он стоял, как всегда, посередине, между Доком и Крисом, и было это целую вечность назад, а кажется, только вчера. И опять он — на свадьбе Сью и Криса. А вот малышка Дженни с огромными бантами. Бедная девочка. Джейк почувствовал комок в горле и обернулся на Сью. Она улыбалась странной улыбкой, в которой смешались радость и горечь. Вскоре рядом с Дженни появилась крошечная Анжела, на следующем слайде — маленький Крис с сестренками, потом счастливая пятерка на фоне рождественской елки, на природе, во дворе... Внезапно семья из пяти человек стала семьей из четырех: на снимках больше не было Дженни. Вчетвером на фоне рождественской елки, вчетвером на берегу океана, вчетвером перед своим домом. Молчаливый знак свершившейся трагедии.

Джейк вздохнул. На экране опять улыбались трое лучших друзей: Крис, Док и Джейк на охоте, кто-то с ними однажды ездил и сфотографировал их вместе; Крис, Док и Джейк играют в футбол после сильного дождя, и Джейк упал прямо в грязь. Крис с беременной девочкой-подростком, которая жила у них несколько месяцев. Крис с ее ребенком. Крис играет в баскетбол с мексиканскими детьми. Это было, когда он участвовал в программе помощи нацменьшинствам. Наконец, последний слайд — просто текст, набранный кругленьким школьным шрифтом (впрочем, на эту деталь вряд ли кто-то обратил внимание помимо Джейка): «Хорошо, добрый и верный раб, войди в радость Господина твоего».

Диапроектор погас, медленно зажглись лампы дневного света под потолком, тишину взорвал шквал аплодисментов. Джейк присоединился, зная, что аплодисменты предназначены не составителю слайд-программы, а ее герою. Человеку, который хорошо прожил жизнь, который до последнего дня оставался верен семей-