Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

Неожиданно волосы у меня на голове встали дыбом. Некто тронул дверь спортзала, по-прежнему открытую. Дверь распахнулась, и вошла женщина, несмело, поскольку было темно. Я приободрился, предполагая, что это, вероятно, одна из служанок, что явилась на встречу со своим молодым человеком. Если я буду лежать тихо, то никто меня не заметит. Я лежал в темноте, стараясь даже не дышать. К моему удивлению, женщина закрыла дверь, хмыкнула и, судя по звукам, уселась на пол. До меня долетел слабый шелест, когда она устраивалась поудобнее, потом снова. Затем она опять хмыкнула, шуршание стало громче, и огонь вспыхнувшей спички осветил лицо женщины… Это была моя сестра».

— Его сестра? — воскликнул Блоксхэм.

— И сообщница, очевидно, — произнесла миссис Брэдли. — Он продолжает вот так:

«Конечно, я знал, что моя сестра — отважная девушка. У меня было много тому доказательств…»

— Ну да, когда она напугала его в спальне Присциллы Йеомонд, — буркнул инспектор. — Он был весьма впечатлен ее отвагой, я помню.

«…и я решил доверить ей свой ужасный секрет и послушать, что она предложит. Нечего и говорить, что я был изумлен увидеть ее…»

— Готов поклясться, что был. Хотел бы я знать, зачем она пошла в спортзал? — Блоксхэм усмехнулся.

«…так что я позвал ее по имени и назвал собственное, четко, но очень тихо. Потом, когда она преодолела первый испуг, возникший, когда некто позвал ее из темноты, я подполз ближе и рассказал обо всем, включая свою ужасную трусость, проявившуюся в том, что я оставил тело там, где оно находилось. Она рассмеялась и сказала, что мы должны забрать его немедленно, поскольку не позднее чем через час будет светло.

Мы провезли кресло по беговой дорожке еще раз и оставили позади калитки водяного парка. Затем встали на колени рядом с прудом и откинули брезент. Я практически нащупал твердый труп убитого собственной ладонью. Рукав мой зацепился за его пуговицу, и я дернулся, пораженный ужасом, пытаясь освободиться, сдвинул его и сам упал на холодное тело. Мое лицо коснулось его…

Было темно. Мы дрожали и спотыкались, но вскоре все же подняли его и отнесли к креслу. Моя сестра держала его голову. Она сказала: “У меня непромокаемый плащ. Никто его на мне не видел. Если кровь останется на нем, я могу просто выкинуть плащ, и никто не свяжет эту вещь со мной”. Мы выбросили плащ позднее. Обнаружить его можно в третьей иве на этой стороне пруда, глубоко в большом дупле. Мы не были уверены, осталась ли на нем кровь».

— Можно пойти и посмотреть. Вот так он выдал нам улику, — сказал Блоксхэм. — Хотя сейчас это лишь подкрепляющее доказательство.

«Мы взяли с собой одну из толстых веревок из спортзала. И, поместив тело в кресло так, как смогли — а оно уже изрядно окоченело, — обмотали веревку вокруг него столько раз, на сколько хватило. Затем мы разрезали ее с помощью карманного ножа моей сестры на две части и спрятали их. Через два дня я кинул их в бочку с дождевой водой рядом с дверью сарая. Понятно, что их уже обнаружили. Сестра также выбросила нож, не знаю куда, но мы сошлись в том, что будет безопаснее от него избавиться».

— Это нелепо, — покачал головой инспектор.

— Неужели? — произнесла миссис Брэдли, но было видно, что ремарка собеседника ее не волнует.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил он после паузы.

«Мы докатили кресло до пруда и положили тело на землю. Сестра спросила: “Будет он плавать?” Я не знал. У меня была мысль, что трупы всплывают на поверхность. Вспомнил о мертвой собаке, которую видел в канале…

Она сказала: “Как мы доставим его на середину?”

Вскоре мы сняли с крюков в сарае две бельевые веревки, дверь сарая пришлось взломать с помощью ножа — это было до того, как сестра его выкинула, конечно…»

— Чертов шельмец Херринг! — возмутился Блоксхэм. — Не сообщил мне о том, что дверь была взломана!

— Нет особой разницы, — мягко отозвалась миссис Брэдли, — поскольку дальше описано, как они связали запястья трупа и подвесили его на веревке, которую с помощью брошенного копья перекинули через пруд от одной ивы к другой. То, как они перерезали веревку, когда труп съехал и остановился рядом с узлом посередине, — все это напоминает схему, которую я изобразила для вас. Я могу продолжить, если желаете, с другой части рукописи.

— Я хочу услышать про русалочку, — произнес инспектор.

Миссис Брэдли послушно перевернула пару страниц и просмотрела третью:

— Ага, вот оно!

«Тело пошло на дно — к нашему облегчению. Начинало светать, можно было различать предметы. Моя сестра спросила: “Можешь ли ты попасть в свой домик, не потревожив другого жильца? Если да, то тебе лучше так и поступить. Я отправлюсь в водяной парк и сделаю вид, будто гуляю на заре — если кто-нибудь меня заметит. До встречи. Увидимся на завтраке”».

— Никогда бы не подумал такого о Селии Браун-Дженкинс, — сказал Блоксхэм, невольно посмеиваясь. — Но теперь я знаю, что у нее сильный характер.

— Да, — кивнула миссис Брэдли.

— Итак, что там с русалочкой? — спросил инспектор, выбивая и заново наполняя трубку.

— Что? — Она вернулась к тексту.