Убийственное лето

Я тогда решил, что это адресовано мне. Но с чего я это взял? А вдруг она написала ее кому-то из этих двоих, которые следили за ней и рылись в ее вещах. Если она действительно оставила мне какое-то сообщение, то оно должно быть там, куда те двое не догадались бы заглянуть, а я, насколько она меня знала, сообразил бы.

Было десять минут пятого, и за окном уже начинало светать, когда я все понял. Я вернулся в ванную. Снял с кронштейнов над раковиной пластиковую полочку, на которой стояла зажигалка, и тогда увидел, что внутрь этого полого прямоугольника засунуты две визитные карточки. Я потряс полочку, на всякий случай, но из нее больше ничего не выпало. Одна была официальной карточкой лесопильни на дороге Ла-Жави, которой владел Жан Лебалек. Другая принадлежала Мишелю Туре, агенту по недвижимости, на ней был указан адрес офиса на бульваре Гассенди и домашний – переулок Бурдон. На обороте карточки Жана Лебалека незнакомым почерком написан адрес столяра в Дине, но много раз перечеркнут.

Ни слова от Эль, только эти две карточки. Я положил их в карман куртки, поставил на место полочку, проверил, не осталось ли следов моего визита, и ушел. Внизу я ненадолго замешкался, но все-таки решил оставить ключи у себя.

Я сел в машину на пустом бульваре, уже занимался бледный рассвет, предвещавший очередной жаркий день. Сначала я поехал взглянуть на план города, выставленный в витрине туристского агентства, потом к дому Туре. Это был особняк в псевдопровансальском стиле, такие встречаются во всех рекламах. Переулок Бурдон выходит на улицу, ведущую к термальным источникам, на нем еще много других домов. Когда я проезжал по бульвару Гассенди в сторону дороги Ла-Жави, то заметил с левой стороны агентство по недвижимости.

До ворот лесопильни, точно по спидометру – пять километров. Чуть подальше стоит указатель на Ле-Брюске. На меня это очень странно подействовало – именно в этот момент снова увидеть это название, причем так далеко от плотины Арама. Как будто кто-то, ну не знаю, специально, что ли, поставил сюда этот указатель, чтобы я знал, что он читает мои мысли. Я не верю в Бога – разве что иногда, во время пожаров, – но, правда, это название подействовало на меня очень странно. И кроме того, я устал.

Во дворе у Лебалека стоял черный «пежо», тот самый, о котором упоминал мой брат. Одно из окон в жилом доме уже светилось. Я подумал, что это кухня и кто-то, растрепанный, с опухшими от сна глазами готовит себе кофе, как Микки или я по утрам. До телефонного провода, который был протянут с дороги в цех, а потом к дому, было не дотянуться без лестницы. Я внимательно осмотрел двор, чтобы запомнить расстояние и расположение зданий, и вернулся в машину.

Я проехал еще три километра по той же дороге. Немного не доезжая той самой деревни Ле-Брюске, я заметил, что справа от меня дорога ведет в лес, и свернул на нее. Оставил «ситроен» у поворота, а дальше пошел пешком. Поблизости не было никаких построек, но на возвышенности виднелись огороженные пастбища, а рядом с одним из них – разрушенная овчарня. Я подошел взглянуть. Дверей не было, крыша провалилась внутрь.

Я взглянул на часы и побежал к машине. Меньше двух минут ушло на то, чтобы сесть в нее, подать назад и выехать на шоссе в сторону Диня. И еще две минуты, чтобы добраться до лесопильни Лебалека.

Там я на несколько секунд остановился и двинулся дальше. На въезде в город я свернул на улицу справа, потом налево, на бульвар, параллельный бульвару Гассенди, и оказался на какой-то площади, где была парковка. Если ехать на обычной скорости, не плестись, но и не лихачить, рискуя нарваться на вредного жандарма, сюда от лесопилки можно добраться за шесть минут. Правда, сейчас дороги еще практически пустые, но будут забиты, когда мне придется проделать тот же маршрут, спасая свою шкуру.

Проезжая по мосту через Дюранс, я на ходу выбросил из окна отпиленные куски ружья. Дальше, между Маноском и Эксом, я остановился в зоне отдыха для водителей, опустил сиденье и решил немного передохнуть. Я заснул. Когда я открыл глаза, по шоссе вовсю сновали машины и грузовики. Было уже больше девяти.

В Марсель я приехал через час. Я был уверен, что хорошо знаю город, потому что проходил здесь военную службу. Без труда нашел больницу «Ла-Тимон», но психиатрическое отделение, где лежала Эль, находилось в отдельном здании, и мне пришлось как следует покрутиться, чтобы его найти. На парковке я вынул из чемодана «ремингтон» и коробку с патронами, засунул их поглубже в багажник и закрыл его на ключ.

Ева Браун ждала меня в холле. Она сидела на скамейке очень прямо, закрыв глаза. Она осунулась и постарела. На ней было то же кремовое платье, в котором она приходила к нам в гости отмечать день рождения дочери, но теперь казалось, что оно с чужого плеча. Когда она открыла глаза и увидела меня перед собой с чемоданом в руке, она сказала:

– Бедный мой зять, сколько я вам доставила напрасных хлопот. Багаж Элианы нашли в гостинице.

Я спросил, видела ли она ее. Она кивнула с грустным видом и сказала: