Убийство Кирова: Новое расследование

• Возможно, она еще существует, однако Российское правительство реклассифицировало ее, так что она находится среди огромного количества документов 1930-х годов, которые все еще недоступны для исследователей и само существование которых все еще секретно;

• Но, вероятно, что этой записки вообще никогда не было. В этом случае Шатуновская выдумала ее, а потом, возможно, поверила в нее сама.

Лено признает, что «свидетельские показания (Шатуновской) иногда ненадежны» (Л 304). Фактически Шатуновская рассматривалась как очень ненадежная. Сам Лено делает вывод, что она, вероятно, выдумала еще одну записку, предположительно написанную в 1956 г. касательно предполагаемого события в 1934 г. (Л 617). Он также делает вывод, что ее, возможно, убрали из Комиссии партийного контроля в 1962 г. из-за низкого качества ее работы (Л 637–638). Лено посвящает много места объяснениям некоторых ошибок в методах расследования Шатуновской (Л 607–627). Как мы видели, Катков из комиссии эпохи Горбачева написал, что ни одно из ее заявлений нельзя было подтвердить.

Что важно для целей нашего исследования, так это следующее: нет в наличии ни этого предполагаемого документа, ни какой-либо его копии, ни даже его описания, которое можно было бы рассматривать в качестве свидетельства. Само существование этой записки, наличие которой утверждается, под сомнением. Лено не может предоставить никаких доказательств, что хотя бы один человек кроме самой Шатуновской видел ее. Следовательно, в лучшем случае эта записка попадает в категорию testis unus testis nullus (один свидетель — не свидетель) — единственный источник, в данном случае Шатуновская, недостаточен, чтобы установить, что какое-то событие произошло, в данном случае, что некогда существовал какой-то документ. Даже если Лено мог бы доказать, что эту записку видел кто-то еще кроме Шатуновской — а мы повторяем, он не демонстрирует этого, — она не имела бы никакого значения, если бы она тоже не была датирована этим ранним числом — 6 декабря.

Однако если бы даже эта записка была найдена, и на ней стояла бы дата 6 декабря, это не доказывало бы, что Сталин и его люди изобрели «структуру» ленинградский центр — московский центр. Это все равно бы оставалось лишь гипотезой, одной возможностью среди других. Это не доказало бы, что подсудимых, которые дали подробные признания об этих двух центрах, силой принудили сделать это или что их признания были «сценарием». Ибо очевидный факт заключается в том, что Российские власти никогда не позволяли исследователям увидеть все свидетельства, которые у них есть, по делу Кирова. Без доступа ко всем этим документальным свидетельствам мы никогда бы не могли уверенно заявить, что записка от 6 декабря была первым упоминанием о конспиративной организации, базировавшейся в Ленинграде (безусловно, слово «центр» используется лишь для удобства, группа по существу не имела названия).

Лено желает доказать, что то, что он называет «структурой» ленинградского и московского «центров», возникло не в результате дедукции от информации, полученной путем допросов подозреваемых, а скорее было выдумано, разработано априори Сталиным и его людьми. Записи Ежова «приблизительно от 10 декабря» о связях между Ленинградом и Москвой не годятся для этой цели. Лено говорит, что Ежов вернулся в Ленинград лишь утром 9 декабря и начал допрашивать свидетелей (Л 303). Таким образом, записи Ежова не могут датироваться числом ранее «приблизительно 10 декабря». Они могли бы датироваться днем или двумя позже.

Я предполагаю, что именно поэтому Лено основывается на «записке» и дате Шатуновской. Без этого нет никаких причин полагать, что понятие ленинградского и московского центров заго-ворщиков-зиновьевцев было сфабриковано Сталиными и иже с ним. Скорее «структура» двух центров — неизбежный логический вывод, который следует из показаний на допросах.

Однако записка Шатуновской не существует, и Лено никак не может доказать, что она когда-нибудь существовала, тем более, что в ней было написано и каким числом она была датирована, если она вообще была датирована; и уж менее всего, если на ней и стояла такая дата, то кто ее проставил. Именно таким образом я объясняю настойчивость Лено в ссылках на этот «призрачный» документ.

12 декабря Звездов подробно обрисовал членов как московского, так и ленинградского центров, включая Николаева в последнем (Л 310–311). Прежде чем представить протокол этого важного допроса Лено заявляет:

Нан мы видели (курсив мой. — Г.Ф.), Сталин, Ягода и/или Ежов были настоящими создателями обоих «центров». Звездов действовал по их сценарию (Л 309).