Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

То, что в свертке находились деньги, было очевидно, однако никто не ожидал, что их окажется так много. Он был набит золотом, серебром, медью и банкнотами, многие из которых начали гнить: сказывались 7 месяцев в сырости. Некоторое время Мирес сидел в молчаливой сосредоточенности, постепенно раскладывая груду монет по аккуратным стопкам, после чего объявил, что общая сумма составляет 130 фунтов стерлингов и 8,5 пенсов. Но в свертке было еще кое-что интересное. Некоторые монеты были завернуты в бумагу, и, хотя она сильно испортилась, на нескольких ее фрагментах сохранились следы рукописного текста. Они были переданы Уильяму, который опознал на двух клочках бумаги свой почерк, а на одном – почерк Джорджа Литтла. Словно этих доказательств происхождения денег было мало, на другом клочке бумаги были напечатаны слова Midland Great Western.

Комиссар поинтересовался, какая часть пропавших денег была найдена, а какая еще оставалась необнаруженной. После недолгого молчания, сопровождавшегося нахмуренными бровями и торопливыми подсчетами в уме, мистер Гай первым дал ответ. В ведре, извлеченном из-под уборной, было найдено 67 фунтов стерлингов, а 43 фунта стерлингов обнаружили в корзине шестью месяцами ранее. Миссис Споллин утверждала, что ее муж оставил себе 65 фунтов стерлингов в золоте для личного пользования. В сумме получалось 296 фунтов, а, согласно утверждению железнодорожной компании, из кассы был похищен 341 фунт стерлингов. Таким образом, местонахождение еще 45 фунтов, 1 шиллинга и 9,5 пенсов оставалось неизвестным.

Мероприятие подошло к концу. Мистер О̕Ферралл объявил, что ему необходимо написать письмо главному секретарю, и гости, поняв намек, удалились. Чемберлен отправился домой, но для остальных рабочий день был далек от завершения. Суперинтендант Гай вернулся в полицейский участок на Фредерик-Лейн, где его ждала Мэри Споллин в сопровождении двух полицейских. От дежурного сержанта мистер Гай узнал, что старший Споллин провел день почти в полном молчании, отказываясь общаться с охранявшими его полицейскими. Один или два раза он пробормотал что-то о своей жене и детях, но ничего заслуживающего внимания. По указанию мистера Гая ему не сообщили ни об аресте сына, ни о том, что именно жена обвинила его в убийстве. Суперинтендант попросил доставить к нему задержанного. Споллина ждало сильнейшее потрясение.

Когда маляр в сопровождении двух констеблей подошел к проходной, его лицо выражало подчеркнутое безразличие. Все изменилось, как только он увидел свою жену. Его мраморно-белое лицо внезапно вспыхнуло, однако он сумел сдержать эмоции, судорожно пытаясь разобраться в происходящем. Миссис Споллин была менее сдержанна. Она закричала:

– Ты негодяй! Ты убил человека из-за его денег, убил его! Признай свою вину, несчастный человек. Я поступила так, чтобы спасти твою душу, чтобы ты раскаялся в своем преступлении.

Споллин отмахнулся от этого выпада, ответив: «Ах ты, глупая женщина!» – и двинулся к Мэри, якобы желая поговорить с ней. Она крикнула полицейским, чтобы они удержали его, видимо, опасаясь, что он хотел причинить ей вред. Когда все успокоились, суперинтендант Гай сообщил Споллину, что он обвиняется в убийстве и краже 300 фунтов стерлингов у железнодорожной компании.

– Я все отрицаю, – сказал он.

Суперинтендант сказал Споллину, что его обыщут, и тут снова вмешалась Мэри:

– Обыщите его хорошенько! Ничего не оставляйте при нем. Устройте ему справедливый суд, потому что я знаю, он мне говорил, когда болел, что не будет ни в чем признаваться.

– Признаваться в чем? – парировал Споллин.

– Ты знаешь, что убил его. Ты рассказал мне об этом без четверти девять утра в пятницу. Ты сказал мне, что он уже ничего никому не расскажет.

Споллин проигнорировал ее. Детектив-сержант по имени Хьюз проверил его карманы и не нашел ничего интересного, кроме перочинного ножа и трех ключей. Он спросил, от чего они.

– Этот – от сундука в моей мастерской, – сказал Споллин. – Остальные – моя собственность, и вы не имеете права их забирать. Очень неприятно, когда в твои личные дела вмешиваются подобным образом.

Сержант Хьюз забрал ключи и сказал суперинтенданту, что займется этим. Двое полицейских повели Споллина назад в его одиночную камеру, и он больше не промолвил ни слова. Чуть позже дверь его камеры открылась, и один из констеблей протянул заключенному молитвенник.

– Ваша жена попросила вам это передать, – сказал он, уже выходя в коридор и закрывая за собой дверь.

13 Среда, 24 июня

Трое Споллинов – Джеймс, Мэри и их старший сын – провели ту ночь в полицейских участках в разных частях города, будучи в полной изоляции. Мэри находилась под защитой сотрудников полицейского участка на Сэквилл-Плейс, расположенного в нескольких минутах ходьбы от Главпочтамта в центре Дублина. Почему же она присутствовала при предъявлении обвинений ее мужу на Фредерик-Лейн?