Убийство русалки

— В больнице случился пожар. Неизвестное лицо выпустило всех душевнобольных мужчин и женщин на улицы. Нас только что выбранил какой-то человек, веривший, что это было дело рук гугенотов, захвативших Копенгаген. Нападают на женщин и детей, теперь никто не в безопасности.

— Я пройду мимо. Спасибо за совет, городовой.

— Удачно вам добраться до дома, господин офицер, — сказал второй городовой. Затем он передумал и крепко схватил ее за руку. — Все хорошо?

— Да, — ответила она. Ее губы затряслись от боли.

— У вас кровь, — сказал городовой.

Она посмотрела вниз на себя. Она боялась увидеть кровь, просочившуюся через платки и рубашку. Но там ничего не было.

— Что произошло? — Городовой показал на офицерскую сумку, которую она перекинула через плечо. Посреди сумки расплывалось большое красное пятно.

— А, да, это не моя, — объяснила она. — По дороге в замок мне пришлось прекратить поножовщину в Нюхавне. Молодому матросу пришлось защищаться от ножа. Я попытался помочь, но мне пришлось отойти в сторону.

— Сборище сброда, — посетовал городовой, качая головой. — Нам здесь все время приходится предупреждать добропорядочных граждан о том, что им нужно запереть двери и не открывать незнакомым.

— Да, беда одна не приходит, — сказал второй городовой и посмотрел на облака и дождь, на время переставший их поливать.

Она отодвинула шляпу и собиралась уже пройти на Боргерсгаде. Но что-то в словах городового удивило ее.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Вы, скорее всего, должны знать, если вы пришли из замка, — ответил городовой. — Люди говорят, что молодой принц вырвался из своего изгнания и показался на празднике для офицеров. Да, должно быть, это досужие сплетни, но это не в первый раз, когда мы слышим о том, что принц пришел в компанейское настроение.

— Я этого не заметил, — ответила мадам Кригер. Одни разговоры, касавшиеся принца, утихомиривали боль внутри нее. И еще в сердце. Ее принц. Если бы он только сейчас ее увидел, понял, что она сделала для него.

— Его величество сразу пришел в ярость. Теперь он сошлет своего зятя в Исландию. — Городовой покачал головой. Мадам Кригер не знала, что было виновато в этом больше: поведение принца или решение короля.

— В Исландию? — спросила мадам Кригер. — Как же так?

Первый городовой перебил их:

— Мой брат стоит на Главной заставе. Он говорит, что королевский фрегат будет здесь после обеда. И принц взойдет на его борт.

Мадам Кригер почувствовала, как кровь отлила от головы. На мгновение оба городовых в ее сознании превратились в две небольшие булавки. «Это никуда не годится, — подумала она. — Это не должно было произойти».

— В Толдбоден? — спросила она, пытаясь скрыть отчаяние.

— Квестхусбруен. «Вечерняя звезда» уже готова к отплытию.

«Вечерняя звезда», — подумала мадам Кригер. Это должен быть знак. Это был тот самый корабль, на котором она и принц встретились в первый раз.

— Мне нужно домой, доброго вам дня, — сказала она и поспешила прочь, не дожидаясь ответов городовых.

Идти было сложно. Как будто ее резали острые ножи и кололи иглы при каждом шаге. И ничего не было хуже, чем эта новость о принце. Она не сдастся. Как только принц поймет, на что она пошла ради него, все изменится. Они будут вместе в море, где все началось. На «Вечерней звезде». Они начнут путь в счастливое будущее.

Глава 8

До того как они отправились в Нюбодер, им пришлось поручить Крошку Мари Саломине. Та была пьяна, когда они нашли ее в трактире на Улькегаде. Ханс Кристиан ждал снаружи, пока Молли упрашивала старую проститутку присмотреть за Мари, может быть, достать ей где-то миску каши. Ханс Кристиан понимал, что Молли была недовольна подобным выходом из ситуации, но перспектива встретиться с убийцей, держа за руку Мари, была еще более неприятной и пугающей. Трактирщица одолжила Хансу Кристиану рубашку и пару брюк, оказавшихся ему коротковатыми, и он смог сбросить с себя прожженную и пропитавшуюся потом робу душевнобольного. Город был более шумным и опасным, чем обычно. Они лавировали между расколотыми бочками, разбитыми тачками и повозками. Церковные колокола звонили, и со всех башен доносились крики. Сумасшедшие нападали на рыбачек по дороге на рынок, бросали камни во взрослых и детей и во всех, кто показывался у них на пути. Несколько мужчин сидели на статуе рыцаря на Новой Королевской площади и вопили, что скоро подъедут паровые машины.

Ханс Кристиан и Молли повернулись на Готерсгаде.

— Так что мы знаем, что он офицер, — вспомнил Ханс Кристиан, мучаясь одышкой. — И что его фамилия начинается на К. И что у него есть отметина на левом безымянном пальце.

— Нет никакой уверенности в том, что он дома, может, он ушел, как он обычно делал, на этот раз с модисткой, — сказала Молли и остановилась.

Ханс Кристиан быстро затащил Молли в ворота. Табун выпущенных на волю душевнобольных пробежал мимо них, лупя по всем предметам и людям и вдребезги разбивая стекла и товары у лавки мелкого торговца. Ханс Кристиан закрыл Молли собой, пока стадо не исчезло.

— Ты права, — сказал Ханс Кристиан. — Но нам нужно это проверить.