Убийство русалки

Теперь он должен ее увидеть. Теперь она должна показаться ему.

Но в то же время она почувствовала сомнения и нервозность. Что он увидит, увидев ее?

Ее красоту? Или ее раны? Ее старое «я» или ее новое «я»?

До того как мадам Кригер пришлось покинуть свой дом, она все же успела посмотреть на себя в комнате Августы. Отражение сильно напугало ее. Даже заставило нервничать. Она припудрилась, нарисовала красивый контур губ и глаз. Кожа такая красивая и светлая, даже белее, чем у Юханны и у принцессы. Она украсила шею маминой золотой цепочкой с медальоном из сияющего серебра. Платье сидело изящно, облегало и красиво подчеркивало грудь, именно так, как она об этом мечтала. Это было платье Августы, его сшили для нее, и было сложно поверить то, что она и красивее, и соблазнительнее, чем ее сестра когда-либо была в той же одежде.

Сейчас. Все должно пройти чисто и прекрасно. Как в первый раз.

Две души, встретившиеся и связанные вместе. Без слов. Без границ.

Мадам Кригер отодвинула занавес в сторону и вышла вперед.

Принц поднял голову. Его глаза пытались что-то понять и распознать то, что он видел. Она подумала, что его глаза были закрыты, что у нее будет время занять правильное место, в правильный момент, посреди пола, слева от древка флага, с окном позади себя. Последнее было для нее самым важным. То же самое было за ней, море, когда судьба свела их в первый раз. Прошлое и будущее. Они встретятся в объятиях любви.

— Кто вы? — спросил принц. Он был скорее обескуражен, чем зол, но явно был раздражен происходящим. Никогда не было смысла в том, чтобы что-то говорить. Что она должна была объяснять, как она должна была рассказать? Я твоя, я — это мы, я теперь моя, ты теперь мой. Все, что выражали их взгляды друг на друга, там на набережной, связь, которая позволяла их душам выражать все.

Принц встал. Быстрое, обеспокоенное движение.

— О, это..? — спросил он.

Но теперь и ему не хватало слов. Он вопросительно посмотрел на нее. Кажется, он ее узнал.

Теплое чувство пробежало по телу мадам Кригер.

Он меня узнал. Он видит то же, что и я.

— Что? Что вы здесь делаете?

Одна из птиц замахала крыльями в клетке.

Принц осмотрелся в каюте, как будто искал что-то.

Все должно было быть по-другому. Он должен был помочь ей. Встать за ней, близко-близко, может, даже перед большим зеркалом, чтобы увидеть ее изменившееся тело, когда он обхватит ее руками и поднимет платье распаленным движением. Она почувствует его кожу на своей, его дыхание на шее, его поднявшуюся мужественность, прижимавшуюся к ней.

В то же мгновение корабль повернулся и заскрипел. Принц выглядел так, будто ему было дурно.

— Отвечай мне, человек, или я позову…

Нельзя было больше тратить времени. Поднимать руки было больно, кожа горела, но она как никогда хотела снять платье. Быстрое движение. Она надеялась, что она его выдержит, и он ее увидит. Мадам Кригер подалась вперед и стянула платье через голову.

— О, ради всего святого, что вы здесь делаете?

Она отбросила платье от себя на пол, сделала шаг ближе и раскрыв ему объятия.

Наступила полная тишина.

Корабль встал на волну, птичий клюв открылся, чтобы закричать, капля пота выступила над бровью принца.

Мадам Кригер увидела перед собой яблоко на ветви боярышника. И саму себя. Как она тает в объятиях принца. Могло пройти сто лет, или пара секунд.

И вдруг она увидела себя с тревогой. Переданной в черное зеркало широко раскрытых глаз принца.

Она видела расчлененное тело, пришитые груди, свисавшие как больные, бледные фрукты с увядавшего дерева. Она видела запекшуюся кровь, подобную сверкающей красной корке, покрывавшей всю дорогу от груди до низа живота. Она видела бесчисленные вертикальные полоски крови, сбегавшие под кровавыми язвами, прямо ей ниже живота, в пах и между бедер. Она увидела ребра, почти проткнувшие тонкую, разорванную кожу.

Рот принца был открыт. В то же самое мгновение его крик раздался на всю комнату. Он кричал, как сто расстроенных скрипок, заставивших птиц биться о дно клетки, а корабль заскрипеть, словно его вытаскивали на сушу у острова Вен.

Но не его крик разозлил ее и заставил боль снова завладеть ею. В его взгляде был явно виден страх. Это был страх маленького человека. Словно принц превратился в простого подмастерья мельника перед могущественным господином, в ребенка в драконьих когтях. Пока она, родившаяся обычным сыном морского кадета, пожертвовала собой на алтаре преображения и выросла в создание большее, чем принц мог себе представить.

Вдруг она стала ужасным, сжавшимся животным на дне ведра.

— Стража, стража, — пропищал он и покосился на штандарт и на три оружия на стене.

Она хотела, чтобы он замолчал, срезать все слова с его языка. Он не должен испортить ее, испортить то, что она создала. Без мысли, без колебаний она ухватилась за сверкающее древко флагштока, рукоятка в ее руке была холодной и твердой. Милосердие — слабое звено умных людей.

Глава 13

— Бросьте их в каюту, — закричал командир, пока корабль несколько раз повернулся, и пара ведер и мужчин опрокинулись на палубе.