Убийство русалки

Ханс Кристиан хотел сказать рабочему последнее слова, но первый удар палача оказался слишком неожиданным и быстрым. Возможно, даже для самого палача. В любом случае он сильно промахнулся, и топор вонзился в плечи осужденного. Тишину нарушил только его крик, хриплый крик. Палачу пришлось поставить ногу на спину золотарю, чтобы вытащить топор из хрящей и жил. Золотарь снова открыл глаза и умоляюще посмотрел на Ханса Кристиана. Последовал еще один удар, который задел шею, но не перерубил ее до конца. Ханс Кристиан, казалось, услышал наигранный вздох публики, который должен был изображать ужас пополам с восхищением. Золотарь посмотрел прямо, и кровь хлынула из раны на его шее. Палач поднял топор в последний раз. Ханс Кристиан хотел бы сказать рабочему на прощание красивый стих, но никакие слова не имели сейчас смысла, и он закрыл глаза и снова открыл их только тогда, когда раздался удар, а по площади раздались радостные возгласы, и он почувствовал, как по его щеке стекали струйки теплой крови.

Глава 18

Ханса Кристиана стошнило за небольшим деревом.

Молли не выглядела удивленной. Но про него это было сказать нельзя. Он видел, как люди уносили тело золотаря, изогнутое дугой. Это было для него уже слишком. Все краски исчезли с лица Ханса Кристиана, и оно было белым и изможденным.

— Я думаю, нужно идти туда, к воде, — сказал Ханс Кристиан и вытер рот грязным платком. — Если мы пойдем вдоль дороги, то придем к месту, где выбросили бочку.

Толпа поредела, лошади и экипажи, мужчины и женщины снова скрылись в безопасности за городскими стенами, но земля и кустарники все еще были примяты множеством ног и колес. По крайней мере, звуки природы вернулись. Застучал дятел.

— Погоди. Мы делаем большую ошибку, — сказала Молли. — Мы попусту тратим время. Мы не найдем здесь убийцу. Ничего здесь нет. Только коровы, деревья и… вот эта лужа.

Молли обеспокоенно посмотрела на Крошку Мари, которая тихо сидела и смотрела на воду. Молли прикрыла ей глаза рукой, когда палач опустил топор, но от звуков и голосов она ее спрятать не могла. Может быть, Ханс Кристиан был прав, это все вовсе не для детей.

— Ты разве не слышала? — спросил Ханс Кристиан, снова бледнея. — Он рассказал, где найти другую женщину. Там, где опустошают туалеты.

— Перестань, только ты можешь искать смысл в словах безумца. Я стояла рядом и слышала только двух идиотов, говоривших стихами. Не нужно мне было сюда идти… Вообще не нужно было ничего этого…

Ханс Кристиан посмотрел на Крошку Мари.

— С ней все будет в порядке, — сказал он. — Может быть, ей непривычно быть вне города, вдали от всего. Вот, смотри, цапля.

Длинноногая птица нырнула в камыши и показалась оттуда с толстой лягушкой во рту.

Крошка Мари широко раскрыла глаза, наблюдая за тем, как цапля пытается проглотить добычу.

— О нет, снова смерть и увечья, — заметила Молли, улыбаясь. Может быть, Ханс Кристиан опять прав. Может, это и к лучшему. Это всего лишь второй раз в жизни Крошки Мари, когда она уезжает из дома терпимости. Анна всегда очень опекала свою дочь, очень всего боялась.

Цапля пару раз взмахнула крыльями и улетела на заливной луг.

— По крайней мере, надо попробовать, — сказал Ханс Кристиан. — Пойдем вдоль дороги. Если не найдем вторую женщину до темноты, вернемся в город.

Молли слегка похлопала Крошку Мари по затылку.

— Малышка голодна.

— Мы остановимся в трактире, — предложил Ханс Кристиан.

Молли кивнула и взяла Крошку Мари за руку. Они пошли вдоль тракта, разрезающего равнину, мимо хуторов, где среди берез паслись свиньи, болот и торфяных выработок, где отец с сыном грузили торф в тачку. Пейзаж, природа, звуки и окрестности немного напоминали Онсевиг. В канавах пару раз попадались пьяницы, и все чаще встречались кучи мусора, одна больше другой.

Они остановились и посмотрели на мусорные холмы, горы помоев и озера нечистот. Вопили чайки. Если бы не запах, это была бы почти захватывающая картина.

— Это здесь, — сказал Ханс Кристиан и закрыл нос платком. Ему было нехорошо, но он чувствовал и волнение. — Теперь остается найти городскую клоаку.

Теперь она поняла, что он ищет. Клоаку, клоаку, клоаку. Вот о чем говорил рабочий. Грязи здесь было предостаточно. Именно на Амагере опустошаются недра столицы. Остров-клоака.

Они прошли мимо коричневой и пыльной мусорной кучи, собранной со всего города. Несколько взмокших человек сидело под деревьями, а пара нищих рылись в кучах отбросов, ища вещи, за которые можно было выручить скиллинг.

Она хотела, чтобы Ханс Кристиан спросил у них дорогу, но ему стало нехорошо, и он прислонился к дереву.

— Где опорожняют ночные уборные? — крикнула Молли рабочим.

— Отхожие места дальше по дороге, — ответил один из них, бросая на нее нескромный взгляд. Другой, постарше, подмигнул Крошке Мари. На Ханса Кристиана не обращали никакого внимания.

Немного спустя небо затянули облака, и дождь стеной накрыл поля, утопив все запахи и звуки в низком шуме, прерываемом только редкими раскатами грома.