Убийство русалки

Ханс Кристиан посадил Мари на траву.

Вдалеке виднелся дым клеевой фабрики в Страндлоддерне. С другой стороны виднелся Скансен. Сюда стекались все. На каждом дереве и на каждом клочке травы сидели люди. Некоторые ставили на ветру палатки. Прибывали десятки экипажей, нагруженные любопытными зрителями. В центре стоял эшафот. Это была грубая деревянная конструкция, небольшая сцена, где палач и жертва встречаются в первый и последний раз.

— Везут, — сказала Молли и показала куда-то пальцем.

Ханс Кристиан заметил простую телегу, перед которой шло двое караульных.

Она прокладывала себе путь среди всадников, окруженная толпой взволнованных людей. Они бежали рядом с телегой и пытались схватить человека, который на ней сидел.

— Мы должны с ним поговорить, — сказал Ханс Кристиан, протискиваясь через толпу, которая собиралась все плотнее и плотнее. Мужчина напевал свои вирши. Молли бежала позади, таща за собой Мари. Золотарь сидел, прикованный к повозке. Ханс Кристиан слышал его молитвенный голос среди яростных голосов толпы и грохота колес по камням.

Когда красный сменяется белым в туннеле…

Он еще заметил Козьмуса Браструпа в сверкающих сапогах. Начальник полиции стоял на лестнице эшафота, как дирижер, оглядывающий свой оркестр. К счастью, он не заметил Ханса Кристиана. Он смотрел только на красивый королевский экипаж с упряжкой из четырех лошадей. Принцесса сидела, спрятавшись за гардиной, и ждала ежедневной сцены.

Экипаж с золотарем почти подъехал к эшафоту. До него оставалось не больше ста шагов. Ханс Кристиан попытался подобраться к повозке с другой стороны, скрытой от взгляда Козьмуса. Времени тратить нельзя. Он протиснулся мимо шумной дамы и бросился на край повозки. Золотарь сидел на повозке, обмякший, как марионетка.

— Господин золотарь, я знаю, что у вас важная встреча, — крикнул Ханс Кристиан. — Но вы должны объяснить мне, что значат ваши стихи.

Золотарь медленно повернулся к Хансу Кристиану. Глаза его были бледны, как у кошки.

— Вы говорили, что истина скрывается в деталях. Вы можете сказать что-то еще? — попытался объяснить Ханс Кристиан, но его слова проходили мимо мужчины. Так же, как комья грязи и камни, которые ударялись о повозку и о его рваную одежду.

Золотарь продолжил читать свои стихотворные молитвы.

      — Девушка в бочке, другая в купальнях,
      Правда же в том, что дьявол в деталях.

— Уважаемый золотарь, я прошу вас, расскажите мне, что вы знаете о мертвой проститутке, — закричал Ханс Кристиан. — Иначе меня ждет то же, что и вас.

Это не произвело никакого впечатления. Золотарь жил в своем собственном мире. Как будто он находился в стеклянном пузыре, внутрь которого не долетали никакие слова. Когда Ханс Кристиан путешествовал по Европе, он однажды ехал в дилижансе с таким человеком. Пожилой часовщик перечислял в алфавитном порядке многочисленные детали часового механизма и собирал воображаемые часы, пока они проезжали через маленькие немецкие земли и княжества. Как будто этому человеку в изобилии был дан один особый талант, и больше ничего. В Оденсе тоже жил человек, который помнил все надписи на надгробиях местного кладбища и прекрасно знал математику, так что лоточник просил его складывать и вычитать, ибо он делал это быстрее всех, но больше он ничего не умел и сидел в бочке, чтобы не мочиться на пол. Странность или талант? Сложно сказать, так как же Хансу Кристиану получить ответ от золотаря.? Время поджимало. Очевидно, что этот человек не понимал ничего, кроме рифм и стихов.

Поводка подъехала к тоненькому буку, так что рабочему пришлось пригнуться, чтобы его не задели ветви. Ханс Кристиан чуть не споткнулся о колючий кустарник.

Может быть, остался только один способ. Заговорить стихами.

Он должен попробовать.

— Господин мой хороший, судьбой со мной схожий, — выкрикнул Ханс Кристиан и сразу же придумал следующие слова, — Как и вы, в сей стране я — что загнанный зверь. — Он оглянулся назад, и встретил взгляд Молли, которая отпрыгнула в сторону с Мари на руках.

Стихи были плохими и мрачными, но он не мог придумать ничего другого. Вначале золотарь выглядел так, будто ничего не слышал. Но вдруг он прервал свой стих, повернул голову в сторону Ханса Кристиана и внимательно изучил его взглядом.

Ханс Кристиан продолжил:

— Горе велико, я вижу столько мук, но вас казнят за дело совсем не ваших рук.

Теперь золотарь смотрел прямо на него.

Ханс Кристиан крепко держался за край телеги.

— Стихи говорят о жестоком уделе, откуда узнали вы это на деле?

— Ах, я верный слуга у мочи короля.

И топор мне грозит, ни за что смерть моя.

«О нет», — подумал Ханс Кристиан. Только бы безумец не начал повторять без конца одни и те же строки.