Убийство русалки

Мадам Кригер обернулась. Голос был грубым, но принадлежал женщине. Она продавала билеты в ложу, стоя прислонившись к стене театра, скрываясь от дождя. На руках у нее был некрасивый младенец, а другой ребенок сидел на земле у ее ног.

— Или можете купить у меня, это дешевле.

— Сколько стоит место в ложе? — спросила мадам Кригер.

— Дороже. Двенадцать скиллингов один, — сказала торговка билетами и сплюнула в сторону.

Мадам Кригер не желала торговаться. Это заняло бы больше времени. Она протянула монеты в руку женщины и взяла свой билет. Поспешила в вестибюль и стала искать модистку и принцессу, но они уже ушли на свои места. Часы уже пробили пару раз. Большинство посетителей сражались за то, чтобы пройти на свои дешевые места в нижних рядах и на полу и на самые дальние на галерке, но обитые бархатом ступени в ложу были почти безлюдны. Мадам Кригер показала свой билет, прошла по лестнице и вошла на небольшой балкон справа от сцены, когда оркестр уже закончил настраивать инструменты.

В зале жарко, как в кузнице.

На галерках над мадам Кригер и внизу дети плакали, мужчины ели, женщины хлопали. Здесь были быстрые пальцы под платьями и горячительные напитки в звенящих бутылках, и резкие окрики с разных сторон. Они изо всех сил боролись за лучшие места, толкались и теснились. Какой-то парень чуть не упал через перила на сидящих внизу, но вот поднялся занавес, и все во мгновение ока забыто.

Шут на сцене был обряжен в слишком большую для него шляпу, и гитара плохо сочеталась с его короткими руками.

— Сейчас я расскажу вам историю об Айвенго, лучшем рыцаре, который когда-либо сражался в войне Красной и Белой роз, — закричал он, — о его приключениях и борьбе за сердце избранницы.

Люди свистели и периодически что-то выкрикивали Айвенго, некоторые смеялись, а некоторые бросались черствым хлебом и интимными предметами гардероба.

Раньше мадам Кригер была в театре только два раза, она не знала произведения, и оно было ей совершенно неинтересно. Вместо этого она осматривала ложи. Медные лампы, покрытые зеленой патиной, освещали театр. В них заливали китовую ворвань, и от них на весь театр шло зловоние мертвых морских животных. Кригер могла различить принцессу в ложе посередине, и она наполовину спрятала лицо за розовым веером. Фрейлины сидели справа, и в ложе за ними сидела модистка. Но Юханна была не одна. Она делила ложу с пожилой женщиной, четырехугольной дамой, которая сидела прямо за ее спиной, не сняв с головы шляпу. Возможно, это зажиточная купчиха, которая не имела представления о театральном этикете.

Мадам Кригер почувствовала, как кровь стучит в висках. Как ей подобраться к Юханне, когда купчиха сидит на пути? Почему ей так не везет? Мадам Кригер никогда не верила в поговорки и ругательства. Нет, как говорил Шнайдер, это вера и суеверия, жалость и сострадание — четыре элемента, противоречащие природе, которые мешают прогрессу человечества.

Компанию шуту на сцене составил рыцарь, который взошел на сцену под яростную барабанную дробь из оркестровой ямы. Публика ликовала. Юханна тоже.

Может, она сможет выманить Юханну в коридор? Что, если контролер потребует показать билеты? Или если придет записка от принцессы? Что угодно, лишь бы выманить Юханну из ложи и избавиться от купчихи.

Рыцарь на сцене прервал размышления мадам Кригер.

— Я никогда не отказывался от славной добычи без боя, — спел рыцарь и несколько раз топнул ногой по полу в такт.

Мадам Кригер бросила еще один взгляд в ложу модистки. Кое-что случилось. Купчиха закрыла глаза.

Исполнители пели всего десять минут, а она уже уснула. Кажется, удача все-таки существует.

Сейчас.

Мадам Кригер в возбуждении поднялась с места и поспешила в коридор. Он был пуст. Кто-то оставил здесь остатки своего обеда, который съел прямо в ложе. Мадам Кригер пересчитала двери, пытаясь попасть в нужную. То была средняя ложа, где сидела принцесса. Та — ложа фрейлин.

Вот.

Там сидит Юханна, подумала мадам Кригер и осторожно потянула на себя дверь. Она оказалась за тяжелыми, винно-красными бархатными портьерами, которые закрывали дверь в ложу. В щель она видела Юханну, которая беспокойно ерзала на стуле и смеялась каждый раз, когда шут начинал скакать по сцене. Купчиха сидела слева от мадам Кригер. Она сидела тихо, но уже в другой позе. Возможно, она пошевелилась во сне? Или собиралась проснуться? Мадам Кригер осторожно тронула ее за плечо. Та слегка всхрапнула, и голова тяжело упала на грудь.

Публика взорвалась в ликовании. Громкая буря аплодисментов, кто-то закричал «Да здравствует король!». Скоро антракт. Мадам Кригер должна была это сделать. Прямо сейчас.