Убийство в доме викария

Дорогой мистер Клемент… я так встревожена… места себе не нахожу… хочу понять, что мне делать. Мне довелось услышать нечто такое, что мне кажется важным. Но необходимость иметь дело с полицией приводит меня в ужас. Я взволнована и в отчаянии. Дорогой викарий, загляните ко мне на несколько минут и помогите разрешить мои сомнения – у вас всегда это получалось, причем самым удивительным образом. Надеюсь, я не очень о многом Вас прошу?

Простите, что докучаю Вам.

Искренне Ваша,

Каролайн Уэзерби

Я догадывался, каково будет содержание третьего письма.

Дорогой мистер Клемент,

Мне довелось услышать нечто крайне важное, и я считаю, что Вы должны первым узнать об этом. Не могли бы Вы зайти ко мне сегодня в удобное для Вас время? Буду ждать.

Это по-военному четкое письмо было подписано Амандой Хартнелл.

Я открыл четвертое послание. Мне всегда везло в том, что я практически не получал анонимных писем. Анонимка, по моему мнению, – самое подлое и жестокое оружие. И это письмо не было исключением. Оно было написано так, чтобы анонима сочли безграмотным человеком, но некоторые особенности указывали на то, что это не так.

Дорогой викарий,

Думаю, вам следует знать, чего происходит. Тут видели вашу жену, как она тайком выходила из дома мистера Реддинга. Вы знаете, чего я имею в виду. У этой парочки шашни. Думаю, вы должны знать об этом.

Друг

Я издал возмущенный возглас, смял листок и бросил на каминную решетку. В этот момент в комнату вошла Гризельда.

– Что это ты бросил с таким отвращением? – спросила она.

– Мерзость.

Достав из кармана спички, я взял одну, чиркнул ею и наклонился. Однако Гризельда оказалась проворнее меня. Прежде чем я успел остановить ее, она быстро схватила мятый комок и расправила его. Затем прочитала письмо, возмущенно хмыкнула и отдала мне. Я поджег бумагу и смотрел, как она горит.

Гризельда подошла к окну, выходящему в сад, и встала ко мне спиной.

– Лен, – сказала она, не поворачиваясь.

– Да, дорогая.

– Я хочу кое-что тебе сказать… Нет, не останавливай меня. Я так хочу, прошу тебя. Когда… когда Лоуренс Реддинг приехал сюда, я позволила тебе считать, будто знакома с ним всего чуть-чуть, шапочно. Это было неправдой. Я… я знакома с ним гораздо ближе. По сути, до того, как я познакомилась с тобой, я была влюблена в него. Думаю, в Лоуренса влюблены многие. Одно время я была… совершенно без ума от него. Не в том смысле, что я писала ему компрометирующие письма или совершала какие-нибудь глупости – в общем, все то, о чем пишут в романах. Нет, просто однажды я испытывала к нему страстное чувство.

– Почему ты мне не рассказала? – спросил я.

– Ох! Потому… Даже не знаю, наверное… человек часто совершает глупости. Ты намного старше меня, и поэтому думаешь, что я… ну, что велика вероятность того, что мне понравится кто-то еще. Я опасалась, что ты будешь постоянно донимать меня напоминаниями о моей дружбе с Лоуренсом.

– Тебе очень ловко удается скрывать всякие вещи, – сказал я, вспомнив, что говорила мне Гризельда меньше недели назад и с какой искренностью она все это говорила.

– Да, я всегда умела это. В какой-то мере мне это нравится. – В ее голосе прозвучало почти детское ликование. – Но все, что я говорила, было правдой. Я действительно не знала об Энн, и я не понимала, почему Лоуренс так изменился, почему он… не замечает меня. Я к такому не привыкла. – Она сделала паузу. – Ты понимаешь, Лен? – с тревогой спросила она.

– Да, – ответил я, – понимаю.

Но понимал ли?

Глава 25

Я обнаружил, что мне трудно избавиться от неприятного осадка, оставленного анонимным письмом. Грязь неимоверная.

Я собрал другие три письма, посмотрел на свои часы и тронулся в путь.

Мне было очень интересно, что же это такое, что одновременно «довелось узнать» трем дамам. Я пришел к выводу, что это одна и та же новость. Однако мне предстояло обнаружить, что я ошибался в своих психологических умозаключениях.

Ноги сами понесли тем путем, что шел мимо полицейского участка, и возле здания полиции буквально налились свинцом, мешая мне идти дальше. Во всем было виновато мое желание узнать, вернулся ли инспектор Слак из Олд-Холла.