Убийство в Кантоне

Старшине носильщиков паланкина судьи Ди пришлось долго стучать, прежде чем распахнулись высокие ворота. Показалась согбенная фигура старого дворецкого. Он растерянно посмотрел на двух посетителей.

— Пожалуйста, сообщите о нас своему хозяину, — приветливо обратился к нему судья. — Скажите, что я здесь неофициально и отвлеку его всего на несколько минут.

Дворецкий провел судью и Дао Ганя в зал и попросил подождать на одной из огромных скамеек резного черного дерева. Затем он, шаркая, удалился.

Степенно поглаживая длинную бороду, судья Ди молча разглядывал громадные фрески. Дао Гань бросал беспокойные взгляды то на судью, то на дверь. Дворецкий вернулся даже раньше, чем ожидал судья.

— Прошу вас, сюда! — поклонился он.

По галерее в западной части усадьбы он провел их к казавшемуся совершенно необитаемым крылу. Пройдя вереницу пустых дворов, мощенных ослепительно сверкавшими на солнце белыми плитами, они не встретили ни единого человека. В глубине очередного двора старик свернул в прохладный полутемный коридор, в конце которого оказалась широкая деревянная лестница, почерневшая от времени.

Одолев ее, дворецкий постоял, чтобы отдышаться, а потом вскарабкался еще по двум лестницам, каждая уже предыдущей. Наконец они поднялись на широкую площадку. Легкий ветерок задувал через решетки высоких окон. Судя по всему, они оказались на последнем этаже какой-то башни. Дощатый пол здесь не покрывал ковер, а обстановка ограничивалась чайным столиком и двумя креслами с высокими спинками. Над двустворчатой дверью в стене напротив висел огромный деревянный щит, на котором в характерной манере времен предшествующего императора были вырезаны четыре иероглифа:

«Зал предков семьи Лян».

— Хозяин ждет, ваше превосходительство, — объявил дворецкий и распахнул двери.

Судья Ди подал Дао Ганю знак подождать в кресле за чайным столом и вошел в зал предков.

Его встретил одуряющий аромат индийских благовоний. Запах исходил из большой бронзовой курильницы, стоящей на высоком алтаре в глубине зала, тускло освещенного двумя канделябрами. Перед алтарем находился великолепной работы старинный жертвенный стол, приготовленный для поминальной службы. Перед ним за низким столиком сидел Лян Фу, облаченный в церемониальные одежды из темно-зеленой парчи и высокую шапку, указывающую на его ученую степень.

Он тут же встал и направился к судье.

— Надеюсь, ваше превосходительство, вас не утомил этот долгий подъем! — проговорил он с любезной улыбкой.

— Отнюдь нет! — поспешно заверил его судья. Бросив взгляд на портрет флотоводца Ляна в полный рост и при всех регалиях, висящий на противоположной стене, он добавил: — Я глубоко сожалею, что вынужден прервать обряд поминовения вашего покойного отца.

— Ваше превосходительство желанный гость в любое время, — невозмутимо отозвался Лян, — и мой покойный отец тоже не стал бы возражать против этой заминки — уж кому это знать, как не его детям! Садитесь, пожалуйста!

Он подвел гостя к креслу справа от стола, на котором лежала большая шахматная доска. Судя по расположению черных и белых фигур, партия близилась к финалу. Рядом с доской стояли две медные чаши, в одной из которых лежали выбывшие из игры белые фигуры, а в другой — черные. Похоже, Лян решал шахматную задачу. Усевшись в кресло и расправив платье, судья Ди сказал:

— Я бы хотел обсудить с вами несколько новых фактов, господин Лян. — Он подождал, пока хозяин усядется по другую сторону стола, и продолжил: — Особенно тех, что касаются похищения мертвой женщины.

Лян поднял изогнутые брови.

— Весьма необычный объект для кражи! Вы должны рассказать мне поподробнее! Но сперва, пожалуйста, выпейте чашечку чая!

Он встал и направился в угол, к чайному столику.

Судья быстро огляделся по сторонам. Мерцающее сияние свечей озаряло подношения, разложенные на покрытом расшитой парчовой скатертью жертвенном столе. Между двумя старинными вазами с живыми цветами здесь стояли золотые сосуды с рисовыми лепешками и фруктами. Широкая ниша над жертвенным столом, где выставляют таблички с именами предков, была скрыта пурпурной завесой. Тяжелый аромат благовоний не мог заглушить необычного запаха чужеземных специй, казалось исходившего из-за этой завесы. Посмотрев вверх, судья увидел, что комната очень высока и клубы благоуханного дыма окутывают почерневшие стропила. Темные широкие доски деревянного пола были отполированы до блеска. Судья встал, пододвинул кресло к левому краю стола и мимоходом заметил подошедшему Ляну:

— Я сяду здесь, если позволите. Там меня беспокоит пламя свечей.

— Конечно! — Лян развернул свое кресло, чтобы сесть лицом к судье. — Так нам будет лучше виден фамильный портрет.

Судья проследил за тем, как он разливает чай в две маленькие чашки синего фарфора. Одну он поставил перед судьей Ди, другую взял в руки. Судья углядел на ней трещинку на тонкой глазури. Лян меланхолически созерцал картину.

— Изумительное сходство, — проговорил он, — работа большого мастера. Вы обратили внимание на то, с каким тщанием выписаны мельчайшие детали?