Убийство в колледже

— Я имею в виду, что у Блэйтвейта есть жена, которая не в тюрьме. И я бы скорее заподозрил в мести женщину, чем мужчину — даже если бы она свершилась через много лет. Я не говорю, что это как-то вяжется с делом, но думаю, мне стоит рассказать вам все, что нам известно о семье Блэйтвейтов. Это может быть вам полезно, если вдруг Блэйтвейт решит по выходу из тюрьмы попроказничать на вашей территории.

Он снова взял телефонную трубку и отдал приказ. Через несколько секунд вошел клерк с небольшим портфолио в руках и положил его на инспекторский стол.

— Ага! — сказал Фергюсон, открывая папку. — А вот и мы. В основном информация, которую мы собрали уже после ареста Блэйтвейта. Некоторая была получена после вынесения приговора. Когда птичка попадается в нашу маленькую сеть, мы хотим вытрясти из нее все, что можем. Ничего не бывает бесполезным. Давайте-ка глянем — я расскажу вам суть. Хартли Джеймс Блэйтвейт, образование в Банхерсте и Эксбридже. Личный секретарь сэра Питера Деверела во время проживания в Америке; служил во Франции во время Первой Мировой — честно дослужился до капитана. Затем кажется пробовал себя в разных занятиях и в последнее время весьма успешно. Принимался в светском обществе. Обвинен в краже жемчужного ожерелья и других украшений у леди Фалингер, приютившей его с женой в своем доме во время их отдыха в Сильвертон-Курт. Следующая информация указывает на связи с криминальным миром, но ничего не доказано. Дело против жены не заведено, хотя она и подозревается в сообщничестве во время кражи драгоценностей.

После вынесения обвинительного приговора мужу миссис Блэйтвейт заняла дом на Элсуорт-Роуд, Хэмпстед, под своей девичьей фамилией Хартфорд. Залегла на дно. Конечно под частичным наблюдением, но пока ничего не произошло. Заметка — бдительное наблюдение за обоими супругами по выходу Блэйтвейта из тюрьмы.

Ага! — продолжил инспектор. — Видите, у нас есть некоторые подозрения насчет его жены. Я поместил ваши предположения в раздел «важное», но не думаю, что они могут помочь вам в расследовании именно вашего дела. Совсем не похоже, чтобы кто-либо из них хоть немного заподозрил Хаттона в написании нам письма. Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

— Нет, благодарю.

— Если понадобится помощь, дайте мне знать. Ну ладно, удачи вам, сержант. Надеюсь, вы поймаете злодея. Интересное дело судя по тому, что о нем пишут. Как раз такие мне по душе — возможно я им когда-нибудь и займусь! — со смехом добавил инспектор, когда сержант-детектив собрался уходить.

Эмброуз засмеялся в ответ:

— Надеюсь, что нет — ради моей репутации.

На минуту главный инспектор Фергюсон немного засомневался, а затем мягким голосом произнес:

— Я собаку съел в таких делах, дружище, и знаю, что вы сейчас чувствуете. Но мы не гоняемся за преступниками только ради поддержания репутации, и успех работы полиции в основном базируется на командной работе, а не на одной личности, — мы живем в реальном мире, а не в детективе. И еще кое-что — уже не официально: мне нравится видеть перед собой смышленых людей. Если вам когда-нибудь понадобится совет от сведущего человека, приходите ко мне — по-дружески.

Эмброуз буквально остолбенел от такой приветливости, внезапно нашедшей на главного инспектора. Бывают моменты, когда человеку помимо официальных разграничений необходимо еще и доверие, и Фергюсон как раз сейчас предлагал установить столь нужную часть взаимоотношений. Молодой человек, уже вот-вот готовый выйти, задержался с рукой на дверной ручке. Немного постояв, он закрыл дверь и вернулся на место.

— Вы очень добры, — сказал Эмброуз. — Тогда можно у вас кое-что спросить — по-дружески?

Фергюсон усадил гостя в кресло.

— Давайте, — сказал он.

— Итак, вот как, — начал Эмброуз. — Я напал на след человека, который по всем взглядам и предположениям подходит под описание убийцы мистера Хаттона, и против которого есть даже маленькая толика свидетельства — свидетель, который точно видел этого типа рядом с Хаттоном за очень короткое время (вероятно не более нескольких минут) до убийства. Я знаю, что у него был нож в руке все время, что он находился с Хаттоном. Мне также известно, что у него прескверный характер, и именно он предположительно затеял длительную ссору с убитым. Я точно знаю, что у него были все возможности убить Хаттона и уйти из колледжа незамеченным, да и на самом деле он вообще единственный человек, который в принципе мог все это совершить в пределах установленного экспертизой времени. Но несмотря на все это, я совершенно не уверен… что-то мне подсказывает, что убийца не он.

— Однако кое-что совершенно точно, — сухо заметил Фергюсон. — Преобладание какой-либо возможности зачастую затуманивает рассудок и заставляет нас идти на риск. Но вы меня заинтересовали. Я не собираюсь лезть в ваше дело, просто разговариваю с вами: поделитесь со мной деталями?