Убийство в лабиринте

— Этот старый негодяй, — с горечью произнес он, — пожертвовал жизнями солдат батальона императорской армии, более восьмисот отменных воинов, чтобы выпутаться из сложной ситуации. Все до одного были разорваны варварами на куски. Генерала Дина обезглавили бы за это, если бы только в то время в военных кругах не начались волнения. Поэтому власти и не хотели, чтобы мерзкий поступок генерала получил огласку. Ему было приказано подать в отставку.

Судья Ди промолчал.

Он прошел вдоль стен, рассматривая картины У. Все они изображали буддийских святых и божеств. Чаще всех была представлена богиня милосердия и сострадания Гуаньинь, иногда одна, иногда в сопровождении других божеств.

Судья обернулся и сказал:

— Если позволите завершить наш откровенный разговор откровенным заявлением, то позволю себе заметить, что ваш так называемый новый стиль не кажется мне перспективным. Возможно, к нему еще надо привыкнуть. Не дали бы вы мне одну из ваших картин, чтобы на досуге я мог повнимательнее ее изучить?

У бросил на судью недоуменный взгляд. После некоторого колебания он снял со стены картину среднего размера с изображением Гуаньинь в окружении четырех божеств, расстелил ее на столе и взял личную печать — тщательно вырезанный брусочек белой яшмы. Она лежала на маленькой подставке из черного дерева. У прижал печать к алой подушечке, после чего сделал оттиск в углу картины: необычную старинную форму иероглифа Фэн, являющегося его именем. Потом он свернул картину и вручил ее судье.

— Я арестован? — спросил молодой человек.

— У меня такое ощущение, что вас прямо гнетет бремя вины, — сухо заметил судья. — Нет, не арестованы, но до окончательного решения суда не покидайте этот дом. Всего хорошего и спасибо за картину.

Судья Ди подал знак советнику Хуну, и они направились вниз по лестнице. У поклонился им на прощанье. Проводить их до двери он не счел нужным.

Когда они уже шли по главной улице, советник Хун выпалил:

— Этот наглец говорил бы иначе, если бы стоял в кандалах перед столом в управе!

Судья улыбнулся.

— У — необычайно смышленый юноша, — заметил он, — но он уже совершил первую ошибку.

Дао Гань и Цзяо Тай дожидались судью в его кабинете.

Вторую половину дня они провели в доме Цзяня и собрали там информацию о его злоупотреблениях властью. Дао Гань подтвердил заявление, сделанное Лю Ваньфаном в суде, о том, что Цзянь Моу лично отдавал все указания; двое его советников являлись только послушными исполнителями.

Судья Ди выпил предложенную ему советником Хуном чашку чая. Потом он развернул картину У и сказал:

— Давайте приступим к нашим художественным изысканиям. Дао Гань, повесь-ка временно эту картину на стену, рядом с пейзажем губернатора Ю.

Судья расположился поудобнее в кресле и некоторое время рассматривал обе картины.

— В двух этих картинах, — наконец произнес он, — заключен ключ к завещанию губернатора и к убийству генерала Дина.

Советник Хун, Дао Гань и Цзяо Тай повернули свои табуреты, чтобы лучше видеть картины.

Тут вошел Ма Жун и удивленно воззрился на эту странную сцену.

— Садись, Ма Жун! — приказал судья. — И присоединяйся к нашему собранию ценителей искусства.

Дао Гань встал и со сложенными за спиной руками застыл перед картиной губернатора. Через некоторое время он обернулся и покачал головой.

— Некоторое время я надеялся, что среди листьев деревьев или в изгибах этих скал удастся обнаружить какие-то иероглифы. Но пока что ничего подобного я там не вижу.

Судья Ди задумчиво поглаживал бакенбарды.

— Вчера вечером, — сказал он, — я провел перед этим пейзажем несколько часов, и сегодня рано утром вновь изучил его до мельчайших деталей. Должен признаться, что эта картина меня озадачивает.

Дао Гань погладил свои щетинистые усы, потом спросил:

— А не может ли быть так, ваша честь, что сзади, под подкладкой этой картины, спрятан лист бумаги?

— Я уже об этом думал, — ответил судья, — и поэтому рассмотрел картину при ярком свете. Если бы под подкладкой что-то было, я бы это заметил.

— Когда я жил в Кантоне, — сказал Дао Гань, — то овладел там искусством наклеивания картин. Вы позволите мне полностью снять подкладку и обследовать участки, закрытые парчой? Одновременно я смог бы проверить, являются ли цельными круглые палочки вверху и внизу свитка. Старый губернатор мог вложить в них плотно скрученный кусочек бумаги.

— Попытайся, если потом сможешь восстановить все как было раньше, — ответил судья. — Хотя должен признать, что подобное укрытие представляется мне слишком грубым и недостойным великолепного ума губернатора. Но для решения этой загадки мы не можем упустить ни малейшего шанса, а вот буддийская картина нашего друга У совсем иное дело. В ней присутствует несомненный ключ.

— Как это? — удивленно спросил советник Хун. — Ведь У сам выбрал для вас эту картину!

Судья Ди улыбнулся.

— Это потому, что У не подозревал, что выдает себя, — ответил он. — Возможно, У не слишком высокого мнения о моем художественном вкусе, но в этой картине я увидел кое-что такое, что он просмотрел.

Судья Ди отпил свой чай и велел Ма Жуну позвать начальника стражи Фана.