Убийство в разгар зимы (сборник)

– Я имею в виду то, что до замужества Зоя Хаверинг была актрисой. И то, что вы и Джепп видели домоправительницу в темном холле – смутная фигура средних лет в черном, с приглушенным голосом, – и, наконец, то, что ни вы, ни Джепп, ни местные полицейские, которых пригласила миссис Мидлтон, не видели ее и ее хозяйку вместе одновременно.

Для умной женщины, коей является миссис Хаверинг, это просто детская игра. Под предлогом вызова хозяйки она бежит наверх, натягивает на себя яркий свитер и шляпку с прикрепленными к ней темными локонами, которыми она прикрывает седину. Несколько точных движений – и грим убран, добавление легкого румянца – и вот вниз уже спускается великолепная Зоя Хаверинг со своим звонким голосом. Никто ведь внимательно не приглядывался к домоправительнице. Да и к чему? Ведь ничто не связывает ее с преступлением. У нее ведь тоже есть алиби.

– А как же револьвер, который нашли в Илинге? Миссис Хаверинг никак не могла его туда подбросить.

– Эту работу проделал Роджер Хаверинг – но в этом и была их основная ошибка. Именно это наставило меня на путь истинный. Человек, совершивший убийство при помощи револьвера, который он случайно нашел на месте преступления, немедленно его выбросит и не потащит его с собой в Лондон. В данном случае мотив был совершенно очевиден – преступники хотели отвлечь внимание полиции на место, которое находилось очень далеко от Дербишира. Им необходимо было как можно быстрее убрать полицейских из окрестностей «Охотничьего приюта».

Конечно, тот револьвер, который нашли в Илинге, был не тем, из которого застрелили мистера Пэйса. Роджер Хаверинг выстрелил из него один раз, привез в Лондон и прямиком направился в клуб, чтобы обеспечить себе алиби. Потом он быстренько съездил в Илинг по местной ветке (на это у него ушло не более двадцати минут), спрятал пакет и вернулся в город.

Очаровательное существо – его жена – после обеда убивает мистера Пэйса – вы же помните, что он был убит выстрелом в затылок? Что еще важно – после выстрела она перезаряжает револьвер и вешает его на место и только после этого начинает разыгрывать свою маленькую комедию.

– Невероятно, – пробормотал я, пораженный, – и тем не менее…

– И тем не менее это правда. Bien sur[44], мой друг, это правда. А вот как сделать так, чтобы эта драгоценная парочка предстала перед судом, – это уже другой вопрос. Джеппу придется постараться – я обо всем подробно написал ему, – но я очень боюсь, Гастингс, что нам придется предоставить этих людей их собственной Судьбе, или Le bon Dieu[45], в зависимости от того, что вам больше нравится.

– «Видел я нечестивца грозного, расширявшегося, подобно укоренившемуся многоветвистому дереву»[46], – напомнил я ему.

– Да, но все и всегда имеет свою цену, Гастингс. Все и всегда, croyezmoi![47]

Опасения Пуаро подтвердились. Хотя Джепп и был уверен в правильности выводов моего друга, он не смог собрать достаточно доказательств для обвинения. Громадное состояние мистера Пэйса перешло в руки его убийц.

Однако Немезида[48] все-таки достала их. И когда я прочитал в газете, что Роджер и миссис Хаверинг были среди погибших в авиационной катастрофе, произошедшей с самолетом «Эйр мейл», летевшим в Париж, я подумал, что Справедливость наконец-то восторжествовала.

Край света [49]

Мистер Саттерсуэйт приехал на Корсику из-за герцогини. Самому ему остров никогда не нравился. На Ривьере он был уверен в своем комфорте, а комфорт значил для мистера Саттерсуэйта очень многое. Но, помимо комфорта, он любил и герцогиню. Можно сказать, что в своем собственном старомодном, безобидном и джентльменском стиле мистер Саттерсуэйт был снобом. И своих знакомых он подбирал очень тщательно – а герцогиня Лейтская была настоящей герцогиней. Среди ее предков не было свиноводов из Чикаго – она была дочерью герцога и женою герцога.

Что же касается всего остального, то она была довольно невзрачно выглядящей старушкой – и все из-за черной отделки из бисера на ее платьях. У нее было множество бриллиантов в старомодных оправах, и она носила их точно так же, как ее мать носила их до нее: камни были беспорядочно приколоты по всей площади ее одежды. Кто-то однажды даже предположил, что герцогиня, когда одевается, стоит посреди комнаты, а ее горничная наугад бросается в нее брошами. Она всегда щедро подписывалась на благотворительные займы, хорошо обращалась со своими приживалами и слугами, но была невероятно жадна, когда речь заходила о трате мелких сумм. Отоваривалась она исключительно в отделах уцененных товаров и предпочитала пользоваться транспортом своих многочисленных друзей.

Герцогиню полностью захватила блажь отдохнуть на Корсике. Канны ей надоели, и, кроме этого, она здорово разругалась с владельцем гостиницы по поводу стоимости ее комнат.

– Вы поедете со мной, Саттерсуэйт, – твердо сказала она. – В наши годы мы можем уже не бояться скандалов.