Учебник житейской науки (СИ)

– Если хочешь, можешь остаться у меня, – вдруг заявил Леон, открыто улыбаясь Гастону и осторожно усаживаясь к нему на колени, когда он пил горячий чай. Тонкие его пальчики скользнули в волосы мужчины, принимаясь перебирать и чуть сжимать. Глаза Леона так и засверкали страстью и похотью. – Я договорюсь с Рудольфом.

– А ты уверен, что у тебя получится? – поинтересовался мужчина, позволив себе уложить руку на бедро юноше и чуть огладить.

– А ты во мне сомневаешься? – чуть потеревшись бёдрами о пах мужчины, Леон поднялся на ножки и поманил брюнета за собой.

Повинуясь ему, точно марионетка кукловоду, Гастон последовал за юношей, который провёл его по лестнице на второй этаж, а оттуда – в уютную спаленку в светлых тонах. Двуспальная кровать на дубовых ножках с балдахином уже дожидалась их – слуги сняли покрывало, чуть отодвинули одеяло, взбили перины и подушки.

– Так вот, где твою попку все используют, – задумчиво протянул Гастон, оглядывая спальню и чуть ухмыляясь.

– Именно так. А ещё в конюшне, в саду, в библиотеке, в трапезной, в гостиной… – начал перечислять Леон, но брюнет повалил его на кровать, затыкая ему рот поцелуем.

«Вот ведь неуёмная шлюшка!» – с садистским удовольствием подумал Гастон, раздевая Леона, мелко дрожа от прикосновений к бархатистой коже юноши, словно это доставляло ему безумное удовольствие. – «Трахать бы тебе и трахать. Втроём! Вчетвером! Чтобы из тебя весь дух выбило». Куснув нижнюю губу юноши, мужчина грубо втолкнулся в его ротик горячим языком, принимаясь там хозяйничать с уверенностью полноправного любовника или мужа, пока его руки срывали с Леона остатки одежды. Блондинчик, глухо постанывая в губы охотника и прогибаясь под его прикосновениями чувственной дугой, времени зря не терял и избавлял мужчину от одежды. Оторвавшись от губ брата Вивьена, брюнет отстранился, придирчиво осматривая его столь юное и столь развратное тело, что манило к себе, точно магнитом. Грудь юноши вздымалась и опускалась от сбившегося дыхания, бусинки сосков темнели на его бледной коже груди. Прикусив губу и скользнув взглядом по плоскому животику, по стройным бёдрам, по всё ещё небольшому, мальчишескому члену, Гастон прильнул к груди юноши, кусая и вылизывая его соски, сорвав с полных губок сладостный стон. Ноготки прошлись по коже мужчины, разгоняя стайки мурашек, оставляя розоватые полоски, заставляя брюнета прогнуться в спине и теснее прижаться к юному телу.

Приподняв бёдра юноши и разведя его ягодицы, мужчина потёрся плотью о тесную дырочку. Судорожно облизнув губы, Гастон принялся вталкиваться в повлажневшую от возбуждения, покрасневшую дырочку, с силой сжимая упругие округлости ягодиц.

– Не хочешь быть понежнее? – судорожно выдохнул Леон, хотя его попка уже наполовину приняла плоть Гастона в себя.

Не говори, что тебе не нравится так, – прошипел ему в самое ушко Гастон, затем прикусив мочку. – Ты похотливая шлюшка, Леон. И тебе наверняка будет лишь приятнее, если твою дырку будут трахать втроём.

– Как ты груб! – сладко простонал юноша, когда мужчина с силой втолкнулся в него до конца, до самого упора так, что яйца его звучно шлёпнулись об упругую попку.

Однако, Гастон был больше не настроен болтать – он принялся сильно, резко двигаться в попке блондинчика, крепко сжимая хрупкое тело в своих руках, прижимая к себе, словно желая растворить в себе. Между ними не было пространства даже для воздуха. Охотник жадно, ненасытно двигался в теле Леона, выбивая из него крики и сладкие стоны, причиняя боль, доставляя безумное удовольствие. Мужчина то и дело покусывал его кожу едва не до крови, порыкивая и постанывая от безумного удовольствия. Они будто бы сплавились воедино, наслаждаясь друг другом, сгорая в едином огне страсти и потерянной, надломленной нежности, с которой Леон гладил плечи мужчины, его спину, то и дело оставляя следы царапин. Губы его приоткрывались в сладчайших стонах и криках, что лишь подстёгивали мужчину всё сильнее двигаться в нём, всаживая ему по самые яйца так, что тот начинал под ним буквально ездить по прохладному атласу простыней.

Леон шептал мужчине на ухо что-то приторно-пошлое, сладкое, постанывая, выдыхая с криками его имя, разгоняя по телу мужчины волны удовольствия, возбуждения. Поддаваясь безумию, поддаваясь животному обаянию юноши, он жадно двигался в нём, чувствуя, как неумолимо приближается разрядка. А казалось, что хочется ещё и ещё, хочется не отрываться от тела Леона, но человеческие возможности ничем не изменить. Сильно втолкнувшись в разгорячённое отверстие блондинчика, мужчина обильно излился в него, глухо зарычав. Тяжёлые белые капли семени выплеснулись на животик юноши – Леон не выдержал. Медленно выскользнув из разгорячённого отверстия, мужчина чуть пошатнулся. Неестественная, жуткая слабость навалилась на него. Впрочем, после длинного забега и столь утомительных постельных игр, это было неудивительно. Туман подступил к голове мужчины, и он рухнул на кровать, как подкошенный, утонув лицом в мягких перинах и тут же и уснув.