Учебник житейской науки (СИ)

За лёгкими, совершенно бессмысленными разговорами они окончили ужин, выпили по несколько бокалов вина. Гастон расслабился и почувствовал себя, наконец, в некоторой безопасности. Рудольф же уже полулежал, полусидел на подушках, набивая длинную, тонкую трубку табаком и с опаляющей нежностью смотря на брюнета. Его изящные пальцы легко справились с этим делом, а губы вскоре зажали прикус (2), пока граф подносил к табачной камере (3) длинную, каминную спичку и раскуривал табак, ароматный дым которого тут же смешался с запахом вина и благовоний, окончательно вскружив голову Гастону. Он смотрел на то, как чувственные губы графа обхватывали конец мундштука, слегка его словно бы посасывая, затем приоткрываясь и выпуская в воздух сизый, густой дым, который обволакивал и охотника в том числе.

– Не хочешь попробовать? – сладко прошептал граф, едва касаясь собственными губами губ брюнета и смотря прямо ему в глаза, разгоняя всё новые и новые стайки мурашек.

– Я не курю, – тихо, смятенно отозвался брюнет, глядя на графа и понимая, что готов соблазниться любым его предложением сейчас.

– Но у тебя расширены зрачки. Значит, тебе нравится запах. Почему бы не попробовать на вкус? – вместе с дымом выдохнул Рудольф. И сизые, ароматные струи дыма очертили его лицо словно бы тончайшая шёлковая материя.

Протянув к губам Гастона трубку, граф с улыбкой следил за тем, как он делает несколько робких затяжек и начинает тяжело кашлять, но затем всё же берёт трубку и самостоятельно несколько раз затягивается. Взгляд Гастона постепенно становился всё более затуманенным, а по щекам ровным слоем разлился горячий румянец. Тело его словно бы зажило отдельной жизнью, пересытившись едой, вином, а от странного табака ему стало невероятно легко, хотя жар возбуждения и начал сковывать его тело. Отложив трубку, охотник принялся буквально пожирать взглядом графа, следя за тем, как чёрный атлас скользит по телу мужчины, как едва заметно бугрятся его мышцы. Облизнув пересохшие губы, брюнет скользнув взглядом по стройным ногам мужчины. Словно сорвавшись с цепи, он склонился и принялся целовать изящные лодыжки, придерживая их чуть дрожащими от нетерпения руками, прислушиваясь к участившемуся дыханию и едва слышным, хриплым стонам. Ему хотелось целовать эту нежную, тёплую кожу вновь и вновь, касаться, сжимать в своих объятиях Рудольфа. Он был опьянён внезапно нахлынувшими чувствами, был пьян от близости мужчины, но ничего не мог с собой поделать. Сладкие вздохи Рудольфа сопровождались ласковыми улыбками – мужчина готов был умереть от удовольствия и счастья, ведь Гастон целовал его добровольно, пусть и с некоторой помощью афродизиака.

Когда же поцелуи брюнета дошли до колен графа, тот метнулся вперёд, подобно хищнику, опрокидывая Гастона на подушки, принимаясь исступленно целовать его лицо, то и дело касаясь приоткрытых, чуть влажных губ, стягивая с Гастона одежду. Поддавшись страсти, подпитанной куда как более ласковыми и тёплыми чувствами, они льнули друг к другу, жадно соприкасаясь губами. Оставив брюнета без одежды, хозяин особняка нетерпеливо отпрянул, развязывая пояс халата. Замерев, чуть приподняв голову, пленник наблюдал, как соскальзывает блестящей волной чёрный атлас халата, лаская нежную кожу мужчины, очерчивая его тело. Судорожно облизнув губы и приняв сидячее положение, мужчина принялся чуть оглаживать рельеф его торса, касаясь губами груди, напряжённых жемчужин сосочков, изредка принимаясь ласкать их кончиком языка. Судорожный, сладкий стон сорвался с губ оборотня, когда он запрокинул голову. Жидкий шёлк волос мягко переливался в свете камина и свечей, что уже готовы были потухнуть.

Не переставая ласкать своего хозяина, следя за тем, как напрягается, наливается кровью его плоть, он всё больше изнемогал, желая быть ближе, чем сейчас. Теснее, чем кожа к коже. Чувствовать друг друга, быть продолжением друг друга, слиться в единое целое.

– Нравится? – раздался хриплый, надтреснутый шёпот над ухом Гастона, отрывая его от груди графа.

Подняв абсолютно затуманенный удовольствием взгляд на хозяина, мужчина кивнул, огладив грудь хозяина особняка вновь.

– Тогда я знаю, как сделать ещё лучше, – прошептал Рудольф, нежно коснувшись губами ушка мужчины и чуть прикусив его, вызвав очередную дрожь желания и возбуждения.

Осторожно развернув мужчину, Рудольф поймал его изумлённый взгляд в зеркале и довольно, мягко улыбнулся. Зеркало во всю стену позволяло им видеть друг друга целиком, каждое действие, каждое едва уловимое телодвижение, становящееся явным благодаря пляске огня в камине. Осторожно прижав Гастона спиной к своей груди, Рудольф чуть огладил его соски, наблюдая за лицом своего пленника, как оно искажается от удовольствия, как он прикрывает глаза, как губы его размыкаются в сладком стоне. Ладони графа оглаживали тело брюнета, прикасаясь везде, где удовольствие было особенно острым, отчего создавалось ощущение, что он касался абсолютно везде, заставляя стонать и изгибаться в своих руках.