Ученик афериста (СИ)

— … и про белобрысого сказала, — с нажимом произнес я. — Как она могла знать про Скорпиуса?

— У каждого человека есть в знакомых хоть один блондин. Если он, конечно, не из Эфиопии. Смирись, студент, тебя развели.

Да я уже и сам это понял.

— Без меня вообще не ходи по колдовским рынкам, — посоветовал Наземникус, допив пиво. — Здесь жулье на каждом углу.

— Ой, кто бы говорил, продавец человечины.

— Вот-вот. Маглы хотят видеть магию, волшебники хотят покупать товары. Спрос порождает предложение, вот торгаши и дурят: и маглов, и своих. А если уж прознают, что перед ними иностранец…

— Некоторые подумали, что я из Ильверморни, — согласился я. — И были настроены не очень дружелюбно.

— Не побили и слава Мерлину, — кивнул Флэтчер. — А ты, глупое создание, тут же принялся всем говорить, что ты из Хогвартса, да?

— Ну да.

— Ну и идиот. Такое прикрытие уничтожил.

Настроение мне испортили окончательно.

В отель мы вернулись к полуночи. Уже тогда я знал, что мы в Мексике не задержимся: во-первых, Наземникус закончил свои дела и был готов к путешествию в Коста-Рику, а, во-вторых, мы оба рисковали быть найдены и задержаны правоохранительными органами маглов (из всех Латинских стран министерство магии было лишь в Бразилии, которой дела не было до того, что творится у ее соседей) за поджог шатра жриц культа вуду.

========== Глава 31. ==========

Наземникус Флэтчер, одетый свой лучший бордовый сюртук, объеденный молью всего со стороны левого плеча (дырка была лихо скрыта за меховым палантином), с кряхтением и парочкой крепких словечек поднялся на ноги и, опираясь свободной рукой на стол, поднял фужер с шампанским.

— Ну что здесь можно сказать, — протянул он траурным голосом. — В этот день, шестого сентября, случилось много всякого дерьма. Грин-де-Вальд напал на Шармбатон шестого сентября сорок третьего года. Фаджа сместили с должности шестого сентября девяносто седьмого. И так уж совпало, видимо, эту дату прокляла какая-то ведьма, шестого сентября исполняется ровно полгода нашей свадьбы с Ритой.

Рита Скитер, одетая в черное платье со спущенными плечами жеманно улыбнулась напомаженными губами, подняв свой фужер.

— Один мудрец говорил, что женщина подобна вину. То бишь, с возрастом становится только лучше, — продолжил аферист. — Ты, Рита, не вино. Ты — брага, которую варят в подвалах Лютного переулка.

Я не сдержал смешок.

— … брага разъедает наши внутренности, никто не знает, из чего ее готовят, она смердит скотомогильником и выглядит она, как процеженное дерьмо гиппогрифа, но, несмотря на все ее изъяны, простые мужики все равно предпочитают брагу дорогим напиткам, — заметил Наземникус. — Ты, Рита, подобна разливной браге: передо мной можно поставить бутылки изысканного пойла и мятую кружку с брагой, и я выберу брагу, потому что того требует мое сердце.

Рита прям-таки расцвела, передумав пронзать руку Наземникуса вилкой.

— И пускай тебе лет больше, чем американской демократии, пускай в твоих морщинах можно спрятать воробья, твоя грудь похожа на желеобразные свисающие сардельки, а дряблое пузо не спрятать никаким корсетом, я все равно люблю тебя, несмотря на то, что у меня достаточно хорошее зрение для того, чтоб видеть твою внешность, и крепкие нервы, чтоб не пугаться по утрам, видя тебя рядом без косметики, — кивнул Наземникус. — Рита, ты охуительна.

Фужеры звякнули и я сделал глоток шампанского, боясь подавиться от смеха.

Мы уже сутки плыли на пароме, где нам любезно выделили каюту класса «Нищеброды», а после того, как я утащил из ресторана три бутылки шампанского, в то время как Наземникус стоял на стреме, решено было забаррикадироваться изнутри и отметить полгода совместной жизни Риты Скитер и Наземникуса Флэтчера.

— Я с вас фигею, — признался я, наткнув на вилку кусок курицы. — Вы же презираете друг друга.

— Что да, то да, — согласилась Рита, единственная из нас, кто соблюдал столовый этикет.

— Он каждый день называет тебя безмозглой старухой. А ты его — вшивым алкоголиком.

Наземникус пожал плечами, налив себе еще шампанского.

— И только что старый макнул тебя лицом в грязь, замаскировав это все под тост, — подытожил я. — Но вы вместе!

Супруги переглянулись, словно я задал странный вопрос.

— Любовь, Поттер, истинная любовь, а не пидарасня, о которой всем талдычил твой тезка, Дамблдор, не должна быть сладкой, как сопля единорога, — изрек Наземникус. — Настоящая любовь — это буря, это адское пламя, это цунами, которое уничтожает все на своем пути. Любовь — это не кофе по утрам и не ужины при свечах. Настоящая любовь, как и настоящая дружба, да впрочем, и как любое другое чувство крайней привязанности — это чувство, которое удерживает людей вместе, даже если они пытаются зарезать друг друга во сне, всячески унижают друг друга и ссорятся чаще, чем дует ветер. Любовь — это терпеть друг друга, несмотря на взаимную неприязнь, но терпеть не потому что ты слабохарактерный урод, а потому что без этого человека ты будешь словно безногий и безрукий перед диким зверем.

Я моргнул.

— Этому ничтожеству больше не наливай, — сухо сказала Рита, осушив бокал.