Учитель Дымов

Валера видит, как тётя Женя с трепетной нежностью накрывает руку отца своей ладонью, и думает: они выглядят как счастливая семейная пара, как люди, которые прожили вместе всю жизнь… — а потом улыбается и мысленно поправляет себя: почему «как»? они ведь в самом деле вместе почти всю жизнь. Так что какая разница — семейная пара или просто старые друзья?

* * *

Бабушка Женя открыла дверь:

— Ну молодец, я уж думала — опоздаешь, как всегда!

— Не, ба, я же понимаю, — ответил Андрей.

Сегодня он впервые приехал к дедушке Володе не как внук, а на занятия химией. В конце седьмого класса химичка с трудом натянула ему четвёрку, папа так и сказал, поглядев в дневник: «Готовься, осенью к деду отправлю!» — и Андрей даже не стал объяснять, что четвёрка (а на самом деле, конечно, заслуженная тройка) вовсе не потому, что он не понимает химию, просто вокруг слишком много всего интересного, чтобы размениваться на учёбу. Андрей, разумеется, и самиздат читал, и рок–музыку слушал, но одно дело дома, тайком, а другое — когда в ДК МЭЛЗ на премьере «Ассы» живьём выступают БГ, Цой и «Бригада С». Какая уж тут химия!

Вот и пришлось в первую же субботу сентября ехать к дедушке на «Коломенскую». Сняв ботинки в прихожей, Андрей направился в комнату, открыл дверь, сказал: привет, дедушка! — и осёкся. За столом вместе с дедом сидела незнакомая девушка.

Нет, Андрей не влюбился в неё с первого взгляда, не оцепенел на пороге, не сказал смущённо: добрый день — нет, он довольно развязно кивнул, пробормотал: привет! — и сел на пустой стул, напротив деда, рядом с гостьей.

— Это Аня, она будет месяца два с тобой вместе заниматься, — сказал дед, — она вообще–то в мёд собирается, так что ей нужно за год всю программу выучить, но самые азы я вам вместе объясню.

Андрей кивнул: он смутно припоминал, что дед рассказывал когда–то, что родители, дураки, возмущаются, когда он отказывается брать их детей поодиночке: мол, за такие бешеные деньги — и в группе! А я, говорил дед, им объясняю, что индивидуальные занятия на порядок менее эффективны — лучше, когда учатся двое или трое, больше азарта, увлечённости, лучше результат.

Андрей представился, протянув руку. Аня руку не то чтобы пожала — скорее, прикоснулась. Пальцы у неё, заметил Андрей, были холодные.

Во время этого урока он то и дело разглядывал соседку краем глаза. Вязаная шерстяная кофта, темно–каштановые волосы, крупный нос, густые брови… хорошенькая, решил Андрей.

Впрочем, в пятнадцать лет любая девушка кажется хорошенькой, особенно если она старше на два года и сидит рядом, иногда задевая твою ногу носком туфли.

Но нет, Андрей вовсе не влюбился в тот день, хотя изо всех сил старался произвести впечатление, пока они с Аней шли до метро, а потом ехали до «Площади Свердлова» — оттуда Андрей поехал домой, а Аня в противоположную сторону, до «Сокольников». Он небрежно рассказал, что запорол химию, потому что был на премьере «Ассы», и тут же выяснилось, что Аня тоже фанатка «Аквариума», и Андрей, конечно, пообещал записать ей пару недостающих альбомов, благо у него был двухкассетник и даже несколько чистых кассет.

Через неделю он принёс «Табу» и «Синий альбом», а Аня пообещала ему запись новой звезды, Саши Башлачева из Сибири. Настоящий русский рок, сказала она, немножко картавя.

Весь сентябрь они менялись кассетами, между делом обсуждая демонстрации в Эстонии, погромы в Нагорном Карабахе и недавно опубликованные книжки. Некоторые из них Аня, как и Андрей, читала ещё до того, как перестройка сделала всеобщим достоянием то, что составляло тайное сокровище избранных. Наши секреты стали шрифтом по стенам, процитировала она БГ, и фраза, сказанная ещё лет семь назад, лучше всего описала ту смесь разочарования и восторга, которую испытывали они оба.

В начале октября Андрей небрежно сказал, что папа недавно купил корейский GoldStar, так что можно будет как–нибудь зайти, посмотреть видео. В ответ Аня рассмеялась глубоким, гортанным смехом и сказала, что видик у её родителей тоже есть, так что теперь можно обмениваться ещё и фильмами. Видеофильмов Валера достать ещё не успел, но Аня пообещала: если родители разрешат, она принесёт Андрею что–нибудь посмотреть просто так, не на обмен.

Это был жест доверия: в 1988 году видеофильмы все ещё оставались редкостью и владельцы видеомагнитофонов обычно менялись кассетами, а не давали смотреть. Андрей знал об этом и потому не слишком надеялся, что Аня что–нибудь принесёт, но в следующую субботу в лифте дедушкиного дома она протянула ему кассету, спрятанную в пустой пластиковый пакет из–под молока: размер подходил один в один, поэтому их часто использовали вместо футляров.

— Что это? — шёпотом спросил Андрей.

— «Забриски–пойнт», — ответила Аня, — такой американский фильм про хиппи, клёвый. И Pink Floyd там играют.

Сам не зная почему, Андрей не стал рассказывать папе о полученном фильме. Дождавшись вечера понедельника, когда Валера ушёл на тренировку, он с замиранием сердца сунул кассету в видеомагнитофон.