Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)

11 сентября 1861 года владыка получил указ Святейшего Синода об увольнении от управления Кавказской епархией. Та к же, как при отъезде из Санкт-Петербурга, епископ не имел суммы денег, достаточной для дальней дороги, и принужден был прибегнуть к посторонней помощи. Святитель был «…рад-рад, что сошел с поприща общественных обязанностей. На этом поприще нельзя оставаться человеку, составившему свои убеждения серьезною жизнию, и неспособного сего дня иметь один род мыслей и одно направление, а завтра другой род мыслей и другое направление»[206]. Он признавался, что был «так напуган, столько видел злонамеренности, что почти потерял веру в существование благонамеренности»[207]. При этом Брянчанинов всегда за земными событиями видел исполнение воли Божией.

«Немощные люди, – цветы, являющиеся на короткое время на поверхности земной! – вы мечтаете о себе много, вы приписываете себе много, а вы – немощные люди! Вы почтены самовластием, а вместе с тем не перестаете быть орудиями, слепыми орудиями, вполне орудиями! И того даже вы не видите и не ведаете, что вы – орудия!»[208].

Во время своего пребывания на Кавказской кафедре, святитель Игнатий написал «Приношение современному монашеству», которое назвал своей таинственной исповедью, духовным завещанием: «Предлагаемое мною учение вполне заимствовано из святого учения святых отцов Православной Церкви, и теоретически, и опытно ознакомившихся с учением Евангелия, усвоивших себе это учение. Упущения и увлечения мои, недостаточно твердое и неуклонное последование наставлениям отцов, неимение руководителя благодатного, частая, почти постоянная встреча с руководителями, болезновавшими слепотою и самообольщением, вольная и невольная зависимость от них, обстановка отвсюду предметами соблазна, а не назидания, внимание к учению, которому мир, враждебный Богу, придавал блеск и важность высшей мудрости и святости, которое, будучи тьма и скверна, заслуживало лишь презрение и отвержение, были причиною для меня многих потрясений… Из этого состояния подаю голос отцам и братиям, голос заботливого предостережения»[209].

Святитель на покое

Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии

Вид на Николо-Бабаевский монастырь

Николаевский Бабаевский общежительный монастырь Костромского уезда расположился между между Костромой и Ярославлем, на правом берегу Волги, при впадении в нее речки Солоницы. Известно, что местность, занимаемая обителью, принадлежала некогда Московскому Николо-Угрешскому монастырю, основанному благоверным князем Димитрием Донским. Главными святынями Бабаевской обители являлись три чудотворные иконы, – Иверская и Казанская иконы Божией Матери и явленный образ святителя и чудотворца Николая.

В России издавна производился сплав леса, – ее великого богатства. Лес сплавляли по большим рекам до самого моря и, конечно, по могучей Волге. При сплаве вместо руля пользовались большими специальными веслами, которые называли «бабайки». При вводе плотов в Солоницу тяжелые бабайки становились ненужными, и сплавщики оставляли их на берегу в устье реки Солоницы. Там их набиралось довольно большое количество.

По преданию, однажды на одном из таких весел, «бабаек», по Волге плыла икона святителя Николая и остановилась в устье Солоницы. Образ пристал к берегу, где его подняли благочестивые жители. Явленную икону поставили в иконостасе часовни, которая находилась неподалеку в лесу. Вскоре образ стал источать множество чудотворений, место стало известным, и к часовне стекалось множество паломников. Некий инок Иоанн так полюбил живописное, уединенное устье Солоницы, что из бабаек, сложенных на берегу, выстроил первый храм, который положил начало Николаевской обители с необычным названием «На бабайках», или «Бабаевской»[210].

Прибывший со своими учениками с Кавказа епископ Игнатий нашел страшную нищету заштатного монастыря, обремененного к тому же большим долгом. Усилиями святителя и преданной ему братии скоро привели в порядок келейное жительство, братскую трапезу, чин богослужения, восстановили хлебопашество. Вновь пришлось владыке строить кельи для братии и для себя самого, перестраивать гостиницу для приезжавших паломников.

В первый год пребывания в монастыре к святителю Игнатию приехал его старинный друг Михаил Чихачев. Это свидание было последним в их земной жизни. Было решено, что для болезненного Чихачева лучше будет дожить на покое в Сергиевой пустыни, куда он вложил все свои материальные средства и все силы своей детски верующей души.

В 1862 году, уволившись со службы, на жительство в Бабаевскую обитель приехал брат владыки, Петр Александрович Брянчанинов, на правах богомольца. В том же году епископ Игнатий посетил архиереев – Платона в Костроме, Нила в Ярославле, Иринея в Толгском монастыре близ Ярославля. Это была его последняя дальняя поездка.