Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)

Келья Брянчанинова состояла из двух комнат: в три и два окна, служивших ему спальней и кабинетом. Она поражала простотой и изяществом. Угол комнаты занимал деревянный резной киот с горевшей перед ним лампадой. Между двух окон расположилась большая этажерка, полностью занятая рукописными тетрадями с сочинениями святителя. Вдоль стены стояли шкафы с творениями святых отцов на древних и новых языках. Архиепископ Ярославский Леонид вспоминал, что еще в бытность владыки Игнатия архимандритом он обратил внимание митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова) на то, что отец Игнатий выписывал себе новое парижское издание греческих и латинских западных отцов Церкви. «Вот какие есть у вас в монастырях архимандриты». – «Но ведь это – единственный»[211].

Вставал старец-епископ в шесть утра, в семь часов утра, согревая кровь, он пил чай: «Вот, что значит старость: не напившись чаю, и Богу не способна помолиться». «Надо собираться в путешествие иное: уже не по водам, а по воздуху»[212]. В девять часов владыка либо шел к литургии, либо принимал посетителей, осматривал работы. К нему приходило множество больных из крестьян, которых святитель лечил гомеопатическими средствами. После полудня приходило время простого и умеренного обеда, в основном состоявшего из ухи и каши. Вина он у себя никогда не держал и не пил. В три часа святитель Игнатий пил чай, на который приглашал кого-либо из братии, завершая чаепитие духовной беседой. Отстояв вечернее богослужение, он принимал насельников монастыря и посетителей до восьми часов вечера. Владыка спал, не раздеваясь.

Брянчанинов неустанно воспитывал своих учеников. Однажды, занимаясь с мальчиками, его келейник Василий погорячился и ударил одного из них. Опомнившись, он пошел каяться к владыке: «Ударь меня». Когда келейник ответил, что не может ударить старца, тот тихо сказал ему: «А если ты меня не можешь ударить, как же ты ударил мальчика, который также создан по образу Божию?»[213].

29 июня 1863 года Николо-Бабаевский монастырь посетил наследник, цесаревич Николай Александрович. 25 января 1864 года епископ Игнатий представил Отчет о состоянии заштатного общежительного Николаевского Бабаевского монастыря за 1863 год.

После того, как святитель Игнатий (Брянчанинов) перешел на покой в Свято-Никольскую обитель, число паломников значительно увеличилось, храм во имя святителя Николая стал слишком тесным, в большой Иверской церкви служить было опасно, потому что она срочно нуждалась в реставрации. Владыка вызвал из Петербурга профессора Академии художеств, своего давнего знакомого, архитектора Ивана Ивановича Горностаева (1821–1874) и предложил ему свою идею нового, величественного храма во имя Иверской иконы Божией Матери. Испросив разрешение Государя Александра Николаевича, в понедельник второй недели Великого поста, приступили к разборке старого храма. Не все шло гладко в строительстве, но «над построением храма Богоматери [был – ред.] очевиден перст Богоматери»[214]. Помимо ярославского мещанина Федотова, многие жители близлежащих городов Костромы и Ярославля жертвовали на созидание новой святыни.

Все свободные часы святитель отдавал духовному творчеству и редактуре своих прежних аскетических сочинений. Большой труд по публикации трудов владыки взял на себя его брат, Петр Александрович. Событием стало издание «Слова о смерти», получившее критическую оценку священника Павла Матвеевского, который обвинил Брянчанинова в ереси, в журнале «Странник» за 1863 год. Епископ Игнатий счел необходимым ответить, не упоминая своего имени, в «Домашней беседе» Виктора Ипатьевича Аскоченского. Подробно разобрав возражения Матвеевского и предложив самый полный и удовлетворительный ответ на каждое, епископ Игнатий показал, что священник «оклеветал всех святых отцов без исключения. Для достижения своих целей он хотел ввести их в столкновение, выказать их в ложном виде читателям, выказать вражду и разноречие там, где Божественною благодатию даны священные мир, союз, единение мыслей». «Воззрение на «Слово о смерти»… мы признаем в догматическом отношении протестантским, а в аскетическом – принадлежащим к области падшего архангела…»[215].

Святитель Феофан (Говоров), затворник Вышенский, был несогласен с владыкой Игнатием в вопросе о его отношении к естеству сотворенных духов и души человеческой. 7 июня 1865 года Брянчанинов убедительно ответил ему письмом, которое как будто удовлетворило епископа Феофана. Однако после кончины святителя Игнатия Вышенский затворник вновь продолжал возражать ему, уже почившему.