Удар иглы

* * *

Отъехав от медицинского центра, я остановил машину у городского парка. Там было пустынно. Хлопнув дверцей, я подошёл к ажурной беседке, стоящей здесь ещё с тех времён, когда это место являлось богатыми помещичьими угодьями, опёрся о перила. Город был передо мной как на ладони. На меня нахлынул поток неясных чувств. На мигя отдался на его волю. Ветер всё крепчал. Низкие тучи с бешеной скоростью неслись по серому небу. И тогда я ощутил, как нарастает ЗЛО, вырывается из тесных оков. На миг мне показалось, что огромный смерч засасывает в себя весь город…

Я обессиленно упал на сиденье «Жигулей», провёл ладонью по лбу. Ладно, очнись. Не майся дурью, надо работать… Я связался по рации с дежурным по городу услышал:

— «Буран» (это позывной дежурного по городу) вызывает АП-ЗиАП-8. Срочно. Восьмой микрорайон, Рылеева, восемнадцать. Вооружённое сопротивление, блокировать район со стороны Чкаловской и Шереметьевской.

— АП-3 понял.

— АП-8 выдвигается.

— «Буран», ответь «Астре-1», — произнёс я в микрофон. — Ответь «Астре-1».

— Говорите, «Астра-1». «Буран» на связи.

— Что случилось в восьмом микрорайоне?

— Какой-то псих зарубил топором сожительницу, забаррикадировался с охотничьим ружьём и открыл стрельбу. Район блокируется. Группу спецназа я направил.

— Понял. Двигаюсь туда.

Я со стуком поставил магнитную красную мигалку на крышу машины. Поехали! Восьмой микрорайон — то другой конец города. Быстрее будет по набережной — там почти нет светофоров…

Через пятнадцать минут я вырулил с набережной у кинотеатра «Орион». Вот и нужный микрорайон. Улица Рылеева передо мной. Крошечные наделы земли с деревянными и кирпичными домами. Новостройки сюда ещё не добрались, и, наверное, уже не доберутся. Ого сейчас что строит?.. На улице стояло несколько автомашин: милицейские «уазики», «Жигули», «скорая помощь». Я выскочил из машины.

Крутом сновали санитары, сотрудники милиции. У столба курил Семеныч. Зелёный бронежилет делал то ещё крупнее, в руке он держал шлем с пуленепробиваемым забралом. На плече висел короткоствольный автомат АКС-74У.

— Ну как, Семеныч?

— Нормально, Виктор Иванович. Взяли мы его. Бабу он свою намертво уложил… Потом ворвался к соседям и ранил ещё двоих. Там и забаррикадировался с мешком патронов. Мы двенадцать выстрелов насчитали, которые он по нам сделал. Пока ружьё перезаряжал, Серёжа Шипунов и Вася Матюхин его через окно взяли. Живым.

— Пошли, поглядим на этого «вольного стрелка».

Он забился в угол спецназовского «пазика» — татуированный, с литыми мышцами бык. Разорванная рубаха открывала мощную волосатую грудь. Руки в наручниках были заведены за спину. Я подсел к нему.

— Ты чего так разгулялся?

— С-суки, жалко из вас никого не замочил, — зашипел он и поднял на меня абсолютно пустые глаза со зрачками, превратившимися в чёрные точки. И вдруг в его глазах промелькнула какая-то алая искра. — У, гад!.. Ты-то мне и нужен был. Тебе моя пуля предназначалась. Опоздал ты, лягавый. На своё счастье опоздал.

Что-то безумное было в нём. У меня возникло ощущение, что передо мной не человек, а кукла. Зомби, ведомый чёрной волей. Вопрос только чьей.

— Ну ничего, падла, всё равно тебе каюк!

— Сволочь, — Семеныч поочерёдно врезал правой и левой ладонями негодяю по ушам, и тот полетел на пол автобуса. — На, тебе, поганец! — Затем командир спецназа звезданул бандита по рёбрам тяжёлым башмаком.

— Оставь его, — сказал я.

— Надо было этого подонка грохнуть на месте, — сквозь зубы процедил Семеныч.

Мне стало худо. А ведь правда — не загляни я в медицинский центр, наверняка успел бы к основной части программы, и, вполне возможно, его пуля нашла бы меня.

Я отдал соответствующие распоряжения и отправился домой дочитывать рукопись Курнакова…

* * *