Удержаться на краю

Все это выглядело так, словно ученики в кабинете завуча оправдываются за невесть кем сотворенную шалость. Вот случилось нечто возмутительное, и позвали самых отъявленных сорванцов.

– Дэн, дверь открой – Диана приехала. – Бережной вздохнул, но в глубине души испытал большое облегчение. – Вить, давай еще чашку.

Разговор предстоял неформальный, и хотя офицеров связывала не только работа, но и крепкая дружба, все равно генералу было тяжело рассказывать о том, что когда-то произошло в его семье, слишком это личное.

Но сейчас пришла Диана.

– Привет. – Она улыбается так, что невозможно не улыбнуться в ответ. – А я тут бульон сварила, мяса нажарила – дай, думаю, горячего вам привезу, трудоголики вы мои. Дениска, разгружай сумку.

Реутов взял из рук Дианы объемистый пакет, в котором обретался большой термос и внушительный судок. При мысли о горячем супе у него слюнки потекли – позавтракал он тостами и кофе, потом пил чай в кабинете, но поесть нормально времени не нашлось.

– У меня есть час, пока Аленка на музыке. – Диана подошла к Любе: – Здравствуй, детка. Очень рада знакомству, раньше как-то не получалось.

Люба удивленно смотрит на Диану. Она отлично знает это лицо, глядящее с обложек книг, рядами стоящих на ее полках.

– Вы – Диана Макарова?!

– Да. – Диана засмеялась. – Макарова-Бережная. Надеюсь, вы с малышом приедете к нам в гости.

Бережной ухмыльнулся – Диана моментально оценивала человека, он и сам не знал, как у жены это получалось, но он доверял ее интуиции, признавая тем не менее, что это иррационально. Но раз уж Диана вот так, с ходу принялась приглашать Любу в гости, значит, он не ошибается насчет племянницы.

– Ладно, давайте обедать, господа офицеры. – Диана принялась разливать по чашкам бульон. – Люба, тебе перцу в бульон добавить? Твой дядя перчит все первые блюда до невозможности.

– Да, я тоже.

Люба посмотрела на Бережного, и тот вдруг подмигнул ей.

– Ой, а Георгия-то я потеряла! – Люба всплеснула руками. – Куда он делся?

– Я попросил его немного помочь с мелким ремонтом в здании, он где-то здесь. Звони ему, пусть идет сюда. – Бережной вздохнул: – Что ж, тянуть не будем, разговор назрел. В интересах следствия нужно все-таки рассказать эту историю.

– Сначала бульон, пока не остыл. – Диана понимает, что Бережному очень тяжело сейчас. – Люба, вот перец.

Какое-то время они молча хлебают душистый бульон, и неловкость витает в воздухе. Вся ситуация непривычная, но все понимают, что некий шаг будет сделан, для генерала он непростой, а потому разговор останется здесь, в этом кабинете.

– Ладно, тянуть смысла нет. – Бережной отодвинул опустевшую чашку. – Я должен объясниться, чтоб мы могли двигаться дальше.

Люба внутренне сжалась. Что произошло между матерью и ее братом, она не знала, и спросить было не у кого. Матери давно не было в живых, бабушка же, если и знала, только вздыхала, она так и умерла, не рассказав Любе правды. А отец на ее вопрос, отчего мама не общалась с братом, резко ответил, что не знает, и тему эту закрыл. Теперь Люба понимает, что Бережной расскажет все как есть, и вряд ли это будет счастливая история.

– Господа офицеры, как вы все уже поняли, у меня когда-то была сестра. – Бережной понимает, что тысячу раз передуманное сейчас надо облечь в слова, но это очень сложно – беспристрастно рассказать о том, что оставило в душе незаживающую рану. – Младше на четыре года. Баловали ее все, она была прелестным ребенком. Знаете, такой веселый ангелочек, невозможно смотреть без улыбки, такая милая девочка. Легкая, как птичка, и такая же живая, звонкая, она радовала родителей, и я тоже любил ее, она росла, буквально купаясь в нашей любви. Но, как оказалось, у этого была и другая сторона. В какой-то момент она решила, что мир вращается вокруг нее.

– Девочка выросла?