Удивительные истории о бабушках и дедушках

— Смеешься? Ни разу в жизни не падала в обморок.

— Вот и сегодня не начинай! Я усовершенствовал твой зонт.

Какой еще зонт? Макар отводит руку в сторону, и я вижу тот самый злополучный черный зонтик. Это не внук, а наказание! Мало, что ли, нам неприятностей от этого зонта? И я тоже идиотка — давно пора было его выбросить или закопать где-нибудь за сараем!

Держа зонт, словно букет, Макар идет ко мне по тропинке, пройдя половину пути, останавливается и, согнув голову, начинает что-то настраивать в ручке зонтика. У него сосредоточенное выражение лица, ясное дело, он что-то задумал, и у меня предчувствие, что мне это не понравится. Но попробуй что-нибудь запрети упрямому подростку!

— Что пишут в газетах? — спрашивает Макар, выпрямляясь.

— К Земле летит астероид Р05. Довольно крупный и очень опасный, но не волнуйся, маги из ассамблеи сместят его траекторию.

— А я и не волнуюсь! — Макар раскрывает над собой зонт. Затем вцепляется в никелевую ручку двумя руками и отступает на шаг, расставив ноги. Он шевелит губами — сейчас начнется представление.

Крючок рукоятки зонта, дрогнув, выпрямляется и заостряется как пика.

Ручка зонта оживает и начинает рывками удлиняться, стремясь к земле. Она вонзается в тропинку, со скрежетом, как бур, и у Макара под ногами разрастается маленький вулкан, извергаясь песком и кусками глины.

Скрежет продолжается, но теперь он доносится из-под земли. Веранду, на которой я минуту назад спокойно завтракала, начинает покачивать: подпрыгивает стол, стул, чашка передо мной скачет по блюдцу — а Макар вскапывает двор, будто это в порядке вещей. Никогда не знаю, что у него на уме, и в такие моменты всегда жалею, что взялась его обучать.

Над зонтом сгущается воздух, образуется голубое свечение, а затем зонт начинает стремительно расти. Черная брезентовая ткань расширяется и, увеличиваясь, все громче хлопает, как натянутый парус атакующего пиратского корабля. Из моих рук улетает газета. Жухлая листва из сада летит на веранду, шлепаясь темно-желтыми лохмотьями на доски пола. Макар крепко держит ручку зонта, но отклоняет голову подальше — от ветра рукава его рубашки трясутся, а волосы встают дыбом. И я падаю в обморок.

* * *

Двенадцать лет назад.

Осенний воздух в парке пропитан дымком: за дубовой рощей кто-то жарит колбаски. Где-то далеко шумят дети и смеются взрослые, но в нашем с Сержем уголке парка расслабляющая идиллия.

— Легко, — отвечаю я. Через мгновение лист повисает в заданных координатах.

Серж смотрит на меня с театральным ужасом на лице.

— Так и знал! Нет чтобы поднять его осторожно, как перышко. Смотри.

Я наблюдаю, как другой листок отрывается от земли и, красиво кружась, я бы даже сказала, вальсируя, поднимается все выше-выше и ложится сверху на мой оранжево-желто-зеленый.

Серж выжидательно смотрит на меня и поднимает брови.

— А ты в душе художник, — замечаю я.

— Так и есть. Ты видишь, какое сегодня освещение, какие полутени — это я подправил денек под нашу встречу, — улыбается он. — Ну давай. Я жду.

Оранжево-желто-зеленый лист в одно мгновение перемещается обратно на газон, и Серж тихо смеется. Но зря он это делает, потому что мой лист стартует и медленно-медленно движется вверх, пока не поднимается на метр по кратчайшей траектории.

Серж разражается хохотом.

— Лариска, я тебя обожаю! Может, пропустишь это заседание, и метнемся ко мне?

Не может же он всерьез верить, что я пропущу такие важные дебаты? Разворачиваю голову и всматриваюсь в его лицо: взгляд умоляющий, вид несчастный, но в уголках губ подрагивает улыбка.

— Любишь ты меня подразнить.

— Люблю.

— К пяти мы должны закончить. А после пяти у тебя не получится?

Серж виновато качает головой — значит, очередные секретные переговоры.

Я знаю Сержа полжизни — мы познакомились после моего развода, и полжизни гадаю: чем же он занимается? Но у каждого мага свои секреты — мне ли это не знать.

— И никто, кроме тебя, не может провести переговоры?

— Никто, — уверяет меня Серж с непоколебимой уверенностью. — Я лучший переговорщик. А знаешь, в чем отличие между мной и другими? — Серж делает паузу и, чтобы он продолжал, я издаю заинтересованный звук. — Для иллюстрации возьмем френч-пресс, маленький кувшин для заваривания кофе. Так вот, я лишь слегка надавливаю на поршень, опускаю его ровно на столько, чтобы порошок кофе погрузился в воду — этого достаточно, чтобы произошло заваривание. А другие давят на пресс, втирая порошок в дно кувшинчика.

— Очень образно. Вот теперь мне ясно, почему ты лучший переговорщик. Извини, мне пора, — говорю я и тут же, пока он меня не заболтал, перемещаюсь в зал для дебатов генеральной ассамблеи магов.

До заседания пять минут. За круглым столом — непривычная тишина; все на местах, но сосредоточенно молчат, и чувствуется напряжение. Сегодня будет рассматриваться поправка к закону «О защите Земли от космических угроз», и если поправку примут, то защиты у Земли не будет — доказать это моя задача. В свое время я этот закон протолкнула, мне его и отстаивать.