Угодный богу

– У фараона какое-то странное пристрастие к безродным. Он готов сделать для них все, и уже сделал – новую столицу Египта. Вместо того, чтобы показывать благородные манеры, которым его прекрасно обучили в храме Амона-Ра, фараон, напротив, стремится поскорее сродниться с нищими, принять их образ жизни.

– Что, фараон уже переселился в какую-нибудь лачугу? – сострил Анхот.

– Ты смеешься, почтеннейший? – разозлился Раменхаб. – Нет! Фараон не ходит в одежде бедняка и не спит на улице, он отстроил себе роскошнейший дворец, в котором и принял меня. Сокровища храмов низвергнутых богов он обратил себе на пользу. Но то, что я увидел во дворце, возмутило меня до основания моих ног.

– Какое же чудо держит у себя Амонхотеп IV? – поинтересовался Анхот.

– О, почтеннейший, не забывай, что теперь нет фараона с этим именем.

– Это – новость трехлетней давности, – спокойно ответил хозяин.

– Да, – не смутился гость. – И он регулярно справляет службу своему богу Атону, как его верховный жрец.

– Я слышал об этом. Если властитель тешится, зачем отнимать у него забаву?

– О, почтеннейший, фараон не мальчишка, чтобы резвиться и играть, – вновь разозлился Раменхаб. – Знаешь ли ты, что он, проповедуя Атона, завел собственные порядки при дворе, и первый следует им?

– А как же иначе? Но что это за порядки, расскажи, почтеннейший? – попросил Анхот.

– Начну с того, что фараон, будучи лицом жреческого сана, в то же время остается светским человеком и ведет обыкновенную жизнь, не связывая себя никакими ограничениями.

– Ты имеешь в виду обет безбрачия? – Анхот поднял вверх брови. – Но разве ты считаешь, мой дорогой гость, что Атону действительно следует подчиниться по всем законам жречества? Не видишь ли ты в действиях владыки того, что выдает его истинное отношение к Атону? Оно не отличается от нашего. Он же не воспринимает всерьез своего бога и позволяет себе все, что считает нужным. Разве не так?

Раменхаб выслушал собеседника, выпятив нижнюю губу и нахмурив лоб.

Когда же Анхот закончил изливать свою мысль, его гость в задумчивости сделал несколько шагов, а потом сказал:

– Хотя я не вдавался в жреческие законы, меня возмущает, что фараон не думает о том, кому оставит Египет после своей смерти. По древним законам женщина не может править страной, а у царицы рождаются одни девочки…

Анхот пожал плечами.

Раменхаб не унимался:

– Сменить жену или завести гарем фараон не желает, это противоречит каким-то его представлениям о правде, которую он проповедует. Проще говоря, он опять замышляет какую-то подлость. Например, пользуясь своей неограниченной властью, он может объявить наследницей одну из дочерей, прикрываясь именем самозванного бога, а мы будем вынуждены подчиниться. Наше положение серьезно, и мое чутье подсказывает, что если мы, знатные люди Уасета, не вступимся за себя и за поруганных богов, этот человек погубит Египет. Он сеет свою блажь, заражая ею всех, потому что обладает удивительным даром убеждения. Он прекрасно говорит, его превосходно этому обучили! Боюсь, что вскоре произойдет полная подмена ценностей: золота – на песок, а алмазов – на простые камни.

– С чего ты так тревожишься?

Раменхаб хорошенько подумал, прежде чем произнес:

– Фараон начал отвергать атрибуты царской власти. Быть может, он и вправду вскоре захочет спать в лачугах на вонючей соломе. А пока он заменил свой трон…

От этих слов Анхот был готов расхохотаться. Раменхаб выглядел смешным и нелепым, пытаясь раздуть что-то серьезное из пустых предположений.

– И что? – спросил Анхот как можно более равнодушно.

– Повелитель теперь сидит в деревянном кресле, созданном каким-то грязным нищим, которому Эхнатон заплатил кучу золота за его работу. Безумие фараона необходимо остановить!

– Каким образом? Отобрать у него деревянный трон и вновь усадить на золотой? – издевался Анхот, но его гость уже не замечал колкостей и острот.

– Нет, надо идти на город и, наконец, показать, что мы сильны. Я готов собрать войско из преданных людей. Мы заставим фараона считаться с номами, уважать древние традиции и старых богов.

– Прекрасно! – подхватил Анхот. – А еще лучше – разгромить Ахетатон, показав простолюдинам, кто является на их земле истинной властью.

– Правильно! – подтвердил Раменхаб. – И поскольку ты, почтеннейший, первым поддержал мой порыв, я хочу, чтобы ты был рядом со мной, когда мы пойдем на Ахетатон. Мне нужна твоя сила и твои люди.

– О, почтенный Раменхаб! – воскликнул Анхот. – Я бы с радостью, но, увы, мой возраст и частая головная боль напоминают мне о скорой смерти.

– Ты просто не хочешь участвовать, ты трусишь, почтеннейший!

– О нет, – спокойно ответствовал Анхот. – Я не трушу и могу доказать тебе это. Но опасаюсь, что стоит мне только сесть в седло, как я предстану перед Осирисом, который давно поджидает меня в царстве мертвых.

– Ну хорошо, – сквозь зубы процедил Раменхаб. – Я не стану более отрывать тебя от дел и удалюсь, ведь ты так занят!

– О да, почтеннейший! Сегодня я как раз собирался отослать гонцов с различными поручениями.