Угодный богу

– Он попросил меня, как друга… Так и сказал: «О, Халосет, там, в мастерской, есть статуя с отбитой рукой. Прошу тебя, как друга, разбей ее не мелкие осколки и похорони их где-нибудь в саду, чтобы никто не видел».

– Он хотел, чтобы ты закопал статую? – удивилась Мааби.

– Благодарение Атону, он не просил меня ее забальзамировать, – юноша давился от смеха.

– Да, значит, что-то с ним случилось, раз он доверил тебе прикоснуться к его тайне.

– Я выполнил его волю, – сообщил Халосет. – Но поскольку статуя ему не нужна, я решил, что могу делать с ней все, что мне заблагорассудится.

И с этими словами извлек из мешка каменный бюст царицы Египта.

– Это тебе! – торжественно произнес он, протягивая ее Мааби.

Девочка стояла неподвижно, восторженно взирая на великую работу мастера Тутмеса.

– Возьми, – повторил Халосет.

Мааби медленно замотала головой, все еще не смея оторваться от прекраснейшего лица. Она вспомнила день знакомства с Тутмесом и ширму в его мастерской.

– Ты не хочешь принять этот дар? – с обидой произнес молодой человек.

– Это она, – ответила Мааби.

– Да, это царица Нефертити, – подтвердил Халосет.

Девочка взглянула на него и засмеялась.

– Тебе понравилось? – обрадовался юноша.

– Ты хочешь заслужить мое расположение, преподнеся мне работу своего учителя? – хохотала она.

– Значит, ты принимаешь мой дар?

– Нет, Халосет, – девочка отсмеялась и серьезно взглянула на него. – Мы не вправе распоряжаться чужими творениями. Отдай этот бюст мастеру Тутмесу. Пусть он сам решает, как с ним поступить.

– Да он разобьет это чудо! Ты не знаешь моего учителя! – в отчаянии воскликнул Халосет.

– Знаю, – спокойно отозвалась Маабитури. – И потому повторяю: отнеси бюст в мастерскую. Он будет благодарен тебе.

Халосет долго размышлял, потом наткнулся на взгляд Мааби и, не говоря ни слова, завернул свой подарок в ткань, в листья, уложил в мешок и ушел, даже не оглянувшись на ту, что умела читать мысли и события.

Тутмес, спавший у себя в мастерской среди камней, мусора и глины, был разбужен громким пением, доносившимся с улицы. Он открыл глаза и тут же зажмурился, точно от яркого света. Неподалеку от его лежанки на одной из полок, как раз напротив места, где он спал, стоял бюст прекраснейшей Нефертити – все, что осталось от чудесной статуи.

Тутмес решил, что сошел с ума. Образ царицы преследовал его. Но в следующий момент он понял, что не спит, и догадался, кто мог принести сюда останки его шедевра.

– Халосет! – позвал он громко.

Пение с улицы прекратилось.

– Иди сюда!

Через несколько мгновений ученик предстал перед учителем со словами:

– Я не могу оторваться от дел, там у меня…

– Что это такое? – строго спросил Тутмес, жестом руки указывая на каменный бюст.

– Прости, учитель, – произнес молодой человек, без доли сожаления.

– Нет, сначала ты объясни, каким образом это попало в мою мастерскую? – настаивал Тутмес.

– Я принес ее из другой твоей мастерской, учитель.

– Прекрасно! – вскипел ваятель, вскакивая с места и прохаживаясь взад-вперед.

– Не, мастер! Это все Мааби. Она заставила меня вернуть то, что принадлежит только тебе.

Тутмес остановился и взглянул на юношу:

– Не я ли просил тебя, как друга, никому не показывать эту скульптуру?

– Ты. Но Мааби никому не расскажет.

– Зачем же ты послушался ее, а не меня? – Тутмес повысил голос.

– Потому что она сказала, что ты будешь мне благодарен… – вырвалось у Халосета, и он понял, что сказал не то.

Неожиданно скульптор засмеялся

– А ведь она права! – воскликнул он сквозь смех. – Только спрячь подальше от меня эту голову, чтобы я ее не нашел, даже если бы искал.

– Хорошо, – чуть растерявшись, ответил молодой человек, и услышал:

– Спасибо, что сохранил ее.

Удивиться Халосет не успел.

Шум, звон разбитого стекла, грохот и душераздирающие вопли донеслись внезапно из соседней мастерской, а потом все смолкло, точно оборвалось.

– Это у меня! – воскликнул Халосет и метнулся в свою мастерскую.

– Учитель! Помоги мне! – раздался через минуту его голос, полный отчаянья.

Тутмес, занятый созерцанием бюста царицы, поспешил в стекольную мастерскую.

Нелепая картина предстала ему: разбитое стекло подле гигантского сосуда, разбросанные по полу черепки и лужа, стекающая с какой-то мокрой тряпки, которую Халосет держал с помощью специальных клещей.

– Осторожно, мастер! – воскликнул молодой человек, когда увидел, что Тутмес пытается приблизиться к нему. – Тут едкая жидкость, кислота, – предупредил он, указывая на лужицу.

– Что случилось? – спросил Тутмес, хотя и так все было понятно.

Однако слово, которое произнес молодой человек, окунуло Тутмеса словно в лед:

– Палий…

Только тут скульптор понял, что мокрая тряпка в руках ученика – это кот, вернее то, что он него осталось.

– Сорвался в мой сосуд. Я не успел привернуть стеклянный колпак, – растерянно оправдывался Халосет. – Умер… Вон, у него уже и шерсть вылезает.

Тутмес отвернулся.

– Прости меня, учитель! – с жаром вскричал молодой человек. – Я виноват, я не хотел, я гнал его, но он ведь всегда слушался только тебя!

– Перестань! – тихо ответил ваятель. – Несчастный Палий.