Угодный богу

– Кому? – горько воскликнула Нефертити. – У меня, сироты, вдруг появилась родная сестра, чье происхождение доказывает, что она настоящая египтянка. Ты хочешь тем самым подтвердить, что твоя жена жительница Египта? Кого ты собираешься убеждать? Кому от этого стало лучше? Моему отчиму, который вынужден всем говорить, что у него две дочери, и терпеть в своем доме незнакомую женщину, кривя душой ради чьей-то прихоти! Где же правда?– Каждый пишет историю по-своему.

– И ты не захотел стать исключением! Я много раз пыталась осмыслить, что побудило тебя пуститься по этому пути? – продолжала царица. – Ты возмужал, стал мудрым, научился оценивать жизнь и теперь, наконец, понял, что цель твоя недостижима! Я знаю, о чем ты постоянно думаешь. Твои мысли заняты тем, что ты убеждаешь себя в невозможности возложенной на тебя задачи, ты не можешь изменить людей. Едва познав прелесть свободной, праздной жизни, раб и крестьянин стремятся к накоплению золота, сытому и беззаботному существованию, уже не оглядываясь на тех, кто нуждается в их помощи. Ты опирался на немху, они платили тебе преданностью и благодарностью. Но теперь немху стали аристократией Ахетатона. И нет былой подобострастности, которая и раньше не вызывала у тебя восторга; речи твоих слуг лживы и неискренни. Люди, которых ты сделал богатыми, предали тебя, осквернили дело Атона. Из-за них ты стал другим, а на сияющем диске Атона появились черные пятна от грязных мыслей твоих последователей.

– Нет! – Эхнатон встал.

– Да! – твердо ответила Нефертити, смотря ему в лицо снизу вверх.

Царица едва доходила владыке до плеча. Фараон смотрел на Нефертити, она – на него. После нескольких мгновений этой бессмысленной борьбы фараон вновь сел на бортик бассейна.

– Я люблю тебя, о сын Атона! – произнесла царица. – Но что ты делаешь? Ты противоречишь себе, тем самым предавая не только себя, но и тех, кто готов отдать свою жизнь за твое дело! Они так незаметны, потому что не требуют наград, они живут по твоим законам и слывут чудаками в городе, созданном тобой для них. А ты этого не замечаешь! Народ твой ворует, а ты отстраняешься от забот, переваливая их на чужие плечи. Твоя армия убивает людей, защищая твою страну, а ты делаешь вид, что ты тут ни при чем. Что с тобой, мой фараон? Неужели нельзя все вернуть к тому, с чего ты начинал? Ведь ты знаешь, что это осуществимо. Но почему-то предпочитаешь легкий путь. Ты предаешь Атона, и он не простит тебя.

– Замолчи! – взревел Эхнатон. – Однажды я уже слышал подобное!

– Пойми, сейчас в твоих руках судьба Египта, судьба твоего народа и твоя судьба! – горячо и быстро говорила царица. – У каждого человека есть дело, ради которого он живет. Ты – угоден Атону, богу-солнечному диску. Так служи ему, я прошу тебя!

– А в чем твое назначение? – с досадой спросил фараон. – Плодить девчонок? Я слишком любил тебя, чтобы поддаться на уговоры сановников и взять себе другую жену.

– Что ж, теперь ты желаешь исправить эту ошибку? – тихо осведомилась Нефертити, делая шаг назад.

– Нет, я и сейчас не сделаю этого. Но отныне я не стану делить с тобой ложе. Шесть царевен у фараона Египта, и все прекрасны, как их неземная мать! Но ни одного сына! – с этими словами фараон вскочил, быстрыми шагами пересек комнату и скрылся за дверью.

– Постой, – кричала ему вслед царица Нефертити. – Ты – моя любовь! В тебе – вся моя жизнь…

Но он ее уже не слышал, будучи далеко от комнаты с бассейном, где, заламывая руки, сидела на каменном полу рыдающая царица Египта.

Египет.

В это время предсказательница находилась одна в хижине.

– Он совершил непоправимое! – произнесла Маабитури, обращаясь неведомо к кому. – Он разомкнул божественную цепь. Что же теперь будет?

– Будет другой, – сказал в ответ рокочущий голос, идущий сразу отовсюду и заставивший девочку пасть на колени.

– Придет другой и вновь потерпит поражение? – прошептала она.

– Кто знает?.. – донеслось до ее слуха.

– А теперь… – крупные слезы полились из глаз Маабитури, прокладывая дорожки на ее щеках. – Теперь дело Атона умрет?

– Кто знает… – вновь произнес таинственный голос и смолк, будто его унес порыв ветра.

Мааби беззвучно плакала и была похожа на царицу Египта, в это время рыдающую во дворце. Она слышала свой собственный голос, произносящий пророчество Эхнатону: «Ты можешь ошибиться, поменяв местами друга и врага…» Мааби подняла голову. Все свершалось, как было предрешено. Осталось пять лет и восемь месяцев.

– Пять лет и восемь месяцев, – повторила она вслух. – Ты падешь от руки убийцы, который не будет знать, что убивает, – глаза ее застекленели, словно она увидела то, что нельзя увидеть обычным взором. – Он уже на пути в Ахетатон. Он так похож на фараона, но так красив! Ничего не исправить, и сегодня он отстранил последнюю защитницу…