Угодный богу

Великий правитель только что выгнал музыкантов, которые надоели ему своей однообразной музыкой и велел зажарить в императорском саду всех птиц, которые мешали ему своим пением. Слуги в панике умчались выполнять распоряжение своего повелителя, а сам он ненадолго смог обрести относительное душевное спокойствие, хотя внутри сгорал от нетерпения: когда же? Когда же они прибудут? Сколько можно их ждать?! Император перебирал в воздухе руками в драгоценных перстнях, выполненных явно очень искусным мастером. Оба указательных пальца были продлены почти на метр немыслимыми ногтями, заключенными в золотые футляры. Ими император, находясь на своем диванчике, свободно доставал до пола. Он отращивал их годами. Особо доверенные слуги ухаживали за ними, следили за тем, чтобы они не слоились и не тускнели. Ногти умащивались драгоценными снадобьями и тщательно выравнивались в идеальную линию. На это шло немало золота. А процедуры по уходу отнимали у обладателя ногтей немало времени. Кто-то признал бы такое достижение уродством, но император любил свои ногти и сейчас любовался ими и драгоценными перстнями Ну-от-хаби.

Мелко кланяясь, в покои вошел слуга, согнулся пополам и доложил:

– Прибыли от мастера-ювелира.

Император заерзал на подушках:

– Давай их сюда.

Слуга засуетился еще больше и почти бегом выскочил за двери.

Император постукивал длинным ногтем правой руки по полу и не заметил, как раскрылся замочек на золотом футляре, оберегающем драгоценный ноготь от повреждений. Все внимание китайского правителя было сосредоточено на ожидании. Вот-вот и терпение лопнет, но слуги оказались расторопны.

Спустя всего несколько мгновений в покои вошли четверо, те же самые, что некоторое время назад искали золото в доме Ну-от-хаби. Они внесли нечто большое, прикрытое от глаз узорчатым ковриком. Плоскоголовый крепыш знаками, непонятными для посторонних, руководил действиями остальных.

– Что это? – император указал ногтем на коврик.

– Это работа ювелира Ну-от-хаби и его ученика, скульптора Тот-мий-я, – с поклоном отвечал плоскоголовый.

– Они успели в срок, и золота им хватило! – самодовольно хихикнул император и повелел. – Поднесите ближе и снимите покрывало!

Слуги беззвучно выполнили приказ.

Когда коврик был сдернут, на императора взглянуло одутловатое золотое лицо со множеством бородавок в самых неподходящих местах, с двумя толстыми складками под подбородком, с веками, заплывшими настолько, что невозможно было между ними углядеть хотя бы щелочку для глаз, и носом, зажатым с обеих сторон подушками щек. Это был наиточнейший портрет правителя Китая, увеличенный в несколько раз. И потому все несовершенства модели не просто выпячивались и лезли в глаза любому, кто смотрел на портрет. Они кричали и вопили! И это действительно был портрет. Портрет, ограниченный исполнением одной только головы императора. Голова покоилась на бронзовой пластине, туловища и всего остального не было в помине.

Сладкая мина на лице повелителя Китая сменилась маской недоумения и злости.

– Где эти негодяи? – наконец, обретя дар речи, вскричал он. – Почему вы пришли без старика?

– Мы его не застали. Его не было дома, – подал голос один из слуг и осекся на полуслове.

– И Тот-мий-я тоже… – закончил плоскоголовый.

– Глупцы! – взвизгнул император, трясясь от гнева. – Они сбежали! А вы вместо того, чтобы найти их и бросить к моим ногам, притащили эту золотую болванку в мои покои! Прочь ее с моих глаз! В сокровищницу! Искать старика и его помощника! Немедленно! – маленький человечек, в силу рока вставший во главе великого государства, от бессилия затопал ногами, застучал ногтями по полу и… Один из футляров упал на пол, а рядом с ним – обломанный ноготь…

На минуту у всех присутствующих перехватило дыхание. Всех потрясла императорская потеря.

Первым нарушил тишину повелитель Китая. Он истошно заорал, громче прежнего:

– Казнить! Всех! Вас! – он тыкал укоротившимся указательным пальцем в нерадивую четверку, и слезы злости появились на его глазах. – Взять немедленно!

Привратники с оружием сорвались со своих мест и кинулись на слуг, те испуганно сбились в кучу и не знали, что делать: бежать или молиться о спасении. Все произошло слишком быстро и беспорядочно. Стража под жалобные вопли увела их прочь.

– Ищите старика-ювелира! – велел император одному из своих воинов. – Доставить его ко мне вместе с его учеником. Я с ними разделаюсь!

Воин поклонился в знак полного согласия с приказом повелителя.

Горный Китай.

Закопчённая лачуга освещалась только пляшущим пламенем костра, разведенного посреди помещения. На огне стоял котел на трех ногах. Повсюду висели и лежали засаленные звериные шкуры.

Ну-от-хаби и Тотмий грелись у костра. Кроме них в хижине находилась древняя старуха, больше напоминавшая скелет, чем существо женского пола. Она-то и была хозяйкой лачуги.

– Учитель, – негромко сказал китайцу Тотмий. – У нас всего пара дней преимущества. Уверен, за нами объявлена охота, и мы не можем задерживаться.