Угодный богу

– До него? – Тотмий усмехнулся, вспоминая мастера-гончара и его бестолковые уроки. –Поверь, почтеннейший, этот человек не имел ни малейшего представления об искусстве. Он был простым гончаром по имени Плоний.

– Тогда, значит, Нуатхаба твой учитель? – старик задумался. – Кто он? Где его дом?

– В Китае. Это очень далеко отсюда. Он купил меня на рынке рабов и научил всему, что знал о ваянии.

Махрос долго молчал, обдумывая услышанное, и, наконец, сказал:

– Если ты проделал путь в Египет из той страны, что находится где-то за краем света, значит, так было угодно богам. Иди же, чужеземец, я благословляю тебя. У тебя очень много работы, – и с этими словами старик закрыл глаза.

Стараясь не шуметь, Тотмий вышел на улицу, на яркий свет, и только здесь сообразил, что старого Махроса больше нет. Он вернулся в комнату, подошел к постели. Мастер не дышал и не двигался.

– Благодарю тебя, учитель, за твое благословение, – тихо сказал Тотмий, глядя на то, что еще несколько минут назад было Махросом.

Постояв еще немного, молодой человек отправился к поселку Ипет-Рес, где жили мастера бальзамирования, и, заплатив несколько дебенов, вместе с одним из параситов отправился к дому умершего.

Убедившись, что с телом будет сделано все необходимое, Тотмий поспешил во дворец. Его узнавали на улицах, приветствовали, а он, не замечая слов и криков в свой адрес, проходил дальше, потрясенный смертью Махроса и тем, что тот сказал ему.

А Амонхотеп IV со своим двором переезжал в новый город, который был построен на левом берегу Хапи всего за три года. И объявил фараон о том, что отныне столица Египта – Ахетатон, прекрасный город, построенный тысячами людей, воинами и рабами, крестьянами и ремесленниками. И главные улицы его струились, словно реки, вдоль течения Хапи, а в центре располагался превосходный дворец, разделенный на две половины. В одной из них поселилась семья фараона, в тени огромных садов, где в самый жаркий полдень среди свежести водоемов и зелени деревьев лежала благодатная прохлада. И был дворец обрамлен колоннами и отделан поливными фаянсовыми плитками и прекрасными росписями. И основание его было каменным, а колонны – деревянными, а сам он строился из сырца, как и весь Ахетатон. Главный фасад дворца выходил на передних двор, украшенный великими статуями Амонхотепа IV. А рядом со дворцом находился храм. И множество других храмов города, открытых и огромных, как дворы, были готовы к религиозному церемониалу в честь нового бога Египта.

И наступил тот день, когда на ступенях дворцового храма, уносящего в небо гладкие колонны, фараон сказал народу:

– О, люди Египта! Вы, истинные египтяне, и вы, пришлые иноземцы: палестинцы и семиты, эфиопы и сирийцы, нубийцы и финикияне! Я, царь Верхнего и Нижнего Египта, владыка Обеих Земель, нарек этот город Ахетатоном, что означает «Горизонт Атона», во имя моего бога и бога всего Египта. Единственный покровитель мира – солнце. Без него ничего на земле не существует, и природа умирает по ночам. Каждый зверь или птица, человек или насекомое ждут наступления утра; тогда вновь проснутся вокруг, оживут, запоют птицы, и люди вознесут молитвы к небу, туда, где среди зноя живет он – бог-солнце, могущественные и справедливый Атон, покровитель всех народов, населяющих мою страну.

И, заметив оживление среди собравшихся, фараон продолжал:

– Да, бог Атон – создатель земли, неба и всего сущего! Он прекрасен, как луч света, он щедр, как солнце, он мудр и справедлив и отныне он – бог каждого из вас. Он – покровитель этого города, куда не войдут старые боги, где им, проникшимся лжи, нет места. Отныне не прославляйте никого, кроме Атона, ибо таково имя истинного покровителя Египта. И я – его единственный сын, у которого никогда не было матери, теперь его верховный жрец. Я отвергаю свою прежнее имя «Амон доволен» и беру другое – «Угодный Атону», Эхнатон, «Свет Атона», владыка венцов, властитель Египта…

На лицах у многих из слушателей было написано недоумение. Среди собравшихся были и люди фараона, и Нефру, вся светящаяся радостью, с обожанием смотрящая на своего божественного супруга. Выражение лица Хоремхеба напоминало застывшую гипсовую маску. Другие слушали фараона с почтительным удивлением: Юти, Паренеффер, Тотмий, Асахадон, архитекторы и ваятели, стражники и ученые. Они пытались скрыть то волнение и дрожь, вдруг охватившую их и пронизывающую насквозь, до озноба. Но настоящим потрясением для всех стало сообщение о перемене имени повелителя. Кое-кто даже переспросил у соседа, думая, что ослышался. И фараон подтвердил свою волю, и каждый понимал, что он задумал нечто великое. Все ждали продолжения событий. И фараон не обманул их ожиданий.

Выждав паузу, он сказал:

– Все служили старым богам, и имена ваши носят на себе отпечатки их имен. Но как жить в городе Атона с именами ложных богов? Как освободиться от гнета предательских культов и вступить в новые храмы с новой верой в единого бога?