Уинстон Черчилль

Произошедшее объективное сближение Сталина с Рузвельтом вело к определенному отстранению Черчилля от решения крупнейших вопросов мировой политики, и он очень остро это обстоятельство ощущал. Именно таково впечатление многих людей, видевших Черчилля в эти дни. В отдельные периоды складывалось впечатление, что он переживает внутренний кризис. Только что он говорил Сталину о разделении “суши и моря”, ответственности в мире - и вот уже через несколько дней он меланхолически говорит, что его согласия на такой раздел - и даже мнения - никто не спрашивает. Советско-американское сближение Черчилль все больше начинает воспринимать как катастрофу для своей дипломатии. Так, после окончания второго пленарного заседания, возвращаясь в сопровождении Идена, Керра и врача Морана, Черчилль нарисовал спутникам апокалиптическое будущее: “Миру предстоит гигантская, еще более кровавая война. Я не буду в ней участвовать. Мне хотелось бы заснуть на миллион лет”. Как избежать новой опасности? Британия должна иметь превосходство в воздухе. “Если мы будем иметь мощные военно-воздушные силы, никто не рискнет атаковать нес, поскольку Москва будет так же близко по отношению к нам, как Берлин сейчас”. Оставшись один на один со своим врачом, Черчилль печально сидел на краю кровати и мрачно пророчествовал: “Я, к сожалению, верю в то, что человек может уничтожить человечество и стереть с лица земли цивилизацию. Европа будет разрушена и возможно, я отчасти буду ответственен за это”. Он повернулся с жестом нетерпения: “Почему я мучаю свой мозг всеми этими вещами, ведь прежде я никогда ни о чем не беспокоился”.

В то время, когда Черчилль видел близкое всемогущество Советской Армии, Сталин питал характерные для него сомнения. Он не считал судьбу войны уже безусловно решенной и был готов к худшему. Во время одной из решающих дискуссий он посчитал необходимым предупредить западных союзников - Черчилля прежде всего: “Судьба Красной Армии зависит от вторжения в Северную Францию. Если западные союзники не осуществят операции в мае 1944 г., то, возможно, Красная Армия не сможет провести никаких операций в течение всего года. Погодные условия могут создать трудности с транспортом. Отсутствие главной операции на Западе может вызвать у Красной Армии разочарование, а разочаровать - породить дурные чувства. Для русских будет тяжело вести эту войну дальше. Они устали от войны”. Сталин указал на распространение среди солдат и офицеров Красной Армии мнения, что она оставлена своими союзниками. Черчилль воспринял это как своего рода предостережение и был, возможно, прав.

Впервые на совещаниях “большой тройки” Рузвельт начинает предавать гласности свои идеи (часть которых выдвинул его министр финансов Моргентау) относительно будущего Германии*. Он предложил Сталину и Черчиллю создать пять отдельных государств на немецкой земле плюс два особых самоуправляемых региона (один - Киль и Гамбург, второй - Рур и Саар), находящиеся под международным контролем.