Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

В 1921 г., после завершения конференции в Лондоне и своего возвращения в Дублин, Коллинз не питал особых иллюзий. Он знал, что, поставив против воли свое имя под договором, он подписал смертный приговор себе, а также многим другим участникам конфликта с обеих сторон. Договор разделял Ирландию на две части. В «Шинн Фейн» произошел раскол. После ожесточенных споров Дойл ратифицировал договор (64 голоса – за, 57 – против), и Ирландское Свободное государство начало свое существование. Позиция де Валера – выступить против договора – привела к тому, что решение было принято незначительным большинством.

Коллинз, который хорошо знал своих товарищей, понимал, что легко не будет. Началась гражданская война, и англичане стали поставлять Свободному государству оружие и боеприпасы. Коллинз был убит в результате покушения. Правительство Свободного государства казнило семьдесят семь заключенных-республиканцев (больше, чем англичане после 1916 г.) – и это помимо множества внесудебных расправ. Война за независимость сопровождалась волнениями по земельному и трудовому вопросу, а церковь и консервативная общественность Ирландии желали иметь твердое правительство. Именно такое они и получили.

Незадолго до начала гражданской войны сын Джеймса Коннолли Родди приезжал в Москву с просьбой оказать помощь молодому коммунистическому движению Ирландии. Один из большевистских лидеров, Михаил Бородин, сообщил ему, что противники договора вскоре потерпят сокрушительное поражение: «Это правда смешно – воевать со Свободным государством по сентиментальному поводу. Им нужна республика. А на черта она им нужна, эта республика?»{65}

Старые большевики были трезвыми реалистами. Ответ на вопрос Бородина даст сама ирландская история. Гражданская война в Ирландии была одним из самых трагичных и самых бессмысленных событий в истории страны. Разгромленному крылу «Шинн Фейн» следовало бороться политическими средствами (к чему его члены в конце концов и пришли), голосовать за окончательный разрыв с короной и провозгласить республику и полный суверенитет (как они позднее и сделали). Но легко писать об этом ретроспективно. «Снимите его с флагштока, ирландские предатели»[107] – такой была мощная песня того времени{66}.

Де Валера, по-видимому, был обеспокоен тем, что, в случае если противники договора среди республиканцев останутся без лидера, они могут слишком далеко отойти от первоначальных целей движения. Без сомнения, он полагал, что его присутствие будет способствовать достижению единства в ближайшем будущем. Но гражданская война наложила на политическую жизнь республики неизгладимый отпечаток.

Выработанное соглашение о разделении власти оказалось похожим на утконоса. Оно воплотилось в двух партиях, подобно демократам и республиканцам по ту сторону Атлантики, а также в Дойле, созданном по образцу палаты общин. То, что обе партии преклоняли колени перед церковью, представлявшей самую реакционную католическую группировку в Европе (если не во всем мире), изолировало Ирландию от западноевропейской нормы. Это сочетание национализма и католицизма затрудняло другим партиям поиск политического пространства. Почву Ирландии не удобряли ни консервативная, ни либеральная, ни социалистическая, ни коммунистическая партии. Гражданская война поспособствовала созданию этого культурно-идеологического вакуума. Движение протестантского превосходства провело аналогичную работу в Шести графствах[108], являющихся проекцией британского господства с самоуправлением в Стормонте. Здесь на всех уровнях была институционализирована дискриминация католического меньшинства, подкрепленная силой (ненавистными B-Specials, в частности). Такой была цена, которую на конференции заплатили политики, поддержавшие договор.

Республика с самого начала оказалась на удивление стабильной парламентской демократией. Государственный порядок – конституционализм – был важным элементом политической риторики националистов, и, как только независимость была достигнута, а гражданская война окончилась, насилие отошло на задний план. Когда-то Джеймс Джойс написал, что двумя врагами ирландского народа являются Британская империя и католическая церковь. Первый был нейтрализован после войн и мирных переговоров. Чтобы произошла эрозия клерикализма (не завершившаяся и поныне), потребовалось еще три четверти столетия. Массовые движения женщин и молодежи – на фоне многочисленных скандалов, связанных с сексуальной эксплуатацией детей, в которых фигурируют католические священники и епископы от Дублина до Сиднея и Бостона, – создали атмосферу взрыва.