Уютная кондитерская в Париже

– Надеюсь, а завтра будет приятный легкий день. Мы будем учиться готовить торты на французский манер, мадленки и финансье[70], я думаю, это всем понравится.

Она выдавила ему в ответ еще одну улыбку, но он заметил ее натянутость.

– Что? – спросил он со смешливой подозрительностью.

– Ты? Ты сменил мелодию. Говоришь так, будто тебе нравится вести эти курсы.

– А знаешь что? Мне и в самом деле нравится. – Он словно в удивлении покачал головой.

– И когда уже все почти кончилось. На следующей неделе тебе снимают гипс. Снова будешь ходить. На своих собственных двух ногах.

Нина произнесла эти слова немного высокопарно.

– Ты сказала, что поедешь со мной. В больницу. Во вторник. Это еще в силе?

Себастьян тоже заговорил отрывисто.

– Во вторник? – проговорила она в смятении. – На следующей неделе?

Он кивнул.

Напряжение вцепилось в ее плечи мертвой хваткой. Она была так занята и сосредоточена на кондитерской, что даже и думать не хотела о том, что произойдет, когда Себастьян встанет на ноги.

– Так поедешь? – спросил он.

– Да, конечно. – Жизнь ушла из ее голоса. – Я забыла, мне же так скоро уже возвращаться домой.

Лицо Себастьяна погрустнело.

– Да… Пожалуй. – Его взгляд скользнул по ее лицу и опустился. – Кажется мы… как песок в часах, – высыпался быстрее, чем… – Он снова встретился с ней взглядом, в его голосе неожиданно послышалась хрипотца. – Наше время истекло.

Нина с трудом проглотила комок в горле, не позволяя лицу выдать ее чувства.

– Нина. – Он схватил ее за руку, перетащил вперед, потом поднялся на ноги, пробормотал: – Черт бы подрал эту мою ногу.

Чувствуя, как бьется ее сердце, она подняла глаза, а он опустил голову, прикоснулся лбом к ее лбу.

– Черт возьми, Нина. Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Ее сердце забилось с такой силой, что могло бы заглушить барабан в тяжелом роке.

– И я тоже не хочу, – прошептала она.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга долгим, взыскующим взглядом. Нина хотела навсегда запечатлеть в памяти эту неторопливую обаятельную улыбку, которая начала расцветать на лице Себастьяна. Он поднял руку, прикоснулся к ее щеке.

– Эй, народ! Вы собираетесь двигаться? Заблокировали весь этот гребаный тротуар.

Рассерженный гид группы американских туристов стоял перед ними, его жаждущая знаний группа стояла за его спиной и с живым любопытством разглядывала их.

Нина, смутившись, отпрянула от Себастьяна, а тот сел в кресло. От Нины потребовалось некоторое усилие, чтобы столкнуть коляску с места. У нее было такое чувство, будто она припарковала машину на оживленном перекрестке.

Это происшествие испортило им настроение, и назад они двигались в молчании, оба погруженные в свои мысли. Себастьян сидел, ссутулившись в своем кресле, а Нина размышляла над тем, какие еще слова он мог бы ей сказать.

Себастьян повернулся к ней, когда они прибыли в вестибюль отеля.

– Хочешь…

– Ты ожидал сегодня доставки двухтонной духовки от «Молтени»?[71] – спросил тут же появившийся Алекс, его волосы были так растрепаны – чуть не стояли торчком. – Подать в ваш номер?

– Что?! – Себастьян резко вскинул голову. – Ты это о чем?

– Тут приезжал какой-то гребаный доставщик с тремя рабочими, они настаивали на том, что должны доставить тебе сегодня духовку. Сюда.

– Идиоты. Это же для ресторана.

– Я-то это знал, но было довольно трудно убедить их в этом в твое отсутствие. А на звонки ты не отвечал.

В голосе Алекса прозвучала обвинительная нотка, когда он посмотрел на Нину.

Себастьян пожал плечами.

– Я его выключил.

Алекс прищурился.

– Работал?

– Нет, Нина устроила мне экскурсию по кондитерским.

Она готова была его убить, когда он добавил с улыбкой кота, полакомившегося сметаной:

– Нина водила меня в «Ладюре».

Алекс выгнул изящную бровь, его шотландский акцент усилился.

– Oh aye?

– Да. Там было очень мило. – В голосе Себастьяна отчетливо слышалась нотка дерзости.

– И ты купил Нине весь набор, какой есть в меню?

Себастьян скривил губы.

– Нет. Похоже, ты пытался произвести на нее впечатление. – Неторопливая шотландская гнусавость в голосе подразумевала, что Алекс перебарщивает.

Нина хотела схватить их за шеи и столкнуть лбами. Она была привычна к разборкам, хотя на сей раз впервые оказалась в центре одной из них, к счастью, метафорически. Закатив глаза в осуждение их подросткового поведения, она решила, что единственный способ смягчить ситуацию – предоставить их самим себе.

Она прошла половину вестибюля, когда услышала крик дуэтом:

– Нина!

Она, не поворачиваясь, помахала рукой и, вынырнув на улицу в дверь отеля, сразу почувствовала некоторое облегчение и спокойную атмосферу, в которой можно обдумать то, что произошло за этот день.

Глава двадцать девятая

– Нет! – сказала Нина. – Категорически нет. – Она с фарфоровым звоном поставила кофейную чашку на блюдце.

– Почему нет? – спросила Мэдди, ее лицо зарделось, когда она посмотрела на Билла и Джейн, сидевших по другую сторону стола для поддержки. – Благодаря этому «Кондитерская Си» появится на карте.