Украденная юность

— Вергенштедт велик, — сказал он. — Вам в Верхний или в Нижний город?

— Именно этого я и не знаю, — ответила девушка и, так как железнодорожник с удивлением взглянул на нее, поспешно добавила:

— Я, видите ли, ищу своего знакомого, по фамилии Радлов, но не знаю, где он живет.

— Я знаю его, — воскликнул удивленный железнодорожник. И с готовностью рассказал Урсуле Хольцман историю старика Радлова, как его уволили с железной дороги и о том, что он устроился теперь ночным сторожем на кирпичный завод.

Урсула молча слушала его и с облегчением решила, что, видно, Иоахим потому и не подавал о себе вестей. Она ждала худшего.

После той ночи, когда Иоахим покинул ее, она окончательно убедилась, что у него есть какая-то тайна. Она подозревала, что это имеет отношение к его пребыванию в гитлерюгенде и что в его прошлом было какое-то темное пятно. Все говорило об этом — и его поведение при аресте блокварта Флейшера, и его упорное молчание, и то, как он вскоре поспешно сбежал.

Но о своих подозрениях она молчала и даже с Лаутербахом не говорила о них. Седой помог ей на первых порах, он пошел с ней к Бухвальду, который, как и прежде, нуждался в рабочей силе. Так случилось, что Урсула заняла место Иоахима и, привычная к труду, быстро освоилась с жизнью завода. А на завод тем временем прибывали все новые люди, организовалась и группа молодежи, которая регулярно собиралась, и на эту молодежь стала опираться в своей работе профсоюзная организация. Урсула приобрела новых друзей и все свободное время посвящала общественным делам на заводе; было даже решено послать ее учиться на курсы, чтобы она могла стать учительницей.

Но несмотря на свою кипучую деятельность, Урсула не забывала Иоахима Радлова. День за днем ждала она весточки от него, а возвращаясь усталая домой, надеялась, что он приехал. Однако каждый раз ее ждало разочарование, и тревога росла день ото дня. Она не допускала мысли, что Иоахим ее забыл, но боялась, что он натворил из-за своей «тайны» каких-нибудь бед. Она ломала себе голову над этими загадками и не раз засыпала в слезах.

Однажды Урсула попросила на два дня отпуск. Она решила осуществить идею, которую вынашивала в последнее время: собралась и уехала в Вергенштедт.

Подъезжая к Вергенштедту, Урсула чувствовала себя почти счастливой, а надежда увидеть Иоахима заставляла сильнее биться ее сердце. Железнодорожник рассказал ей, как пройти к Радлову, и попрощался. А Урсула, подойдя к дому, вдруг заколебалась. Только теперь перед ней встал вопрос: а что скажут родители, если она сейчас свалится им как снег на голову? «Быть может, Иоахим и не говорил им обо мне?» — думала она. Но все-таки поднялась по лестнице и постучала. Ей тотчас отворили. Из приоткрытой двери на нее смотрели грустные глаза его матери.

— Мне бы хотелось видеть Иоахима, — вполголоса сказала Урсула.

— Сына нет дома, — ответила мать и шире открыла дверь, чтобы луч света упал на девушку.

— Нельзя ли мне подождать его?

Мать слегка нахмурилась и испытующе взглянула на девушку, потом улыбнулась и пригласила:

— Что ж, входите.

Урсула смущенно вошла в просто убранную комнату и поставила свой чемоданчик.

— У мужа ночная работа, он ушел, — сказала мать. — Присаживайтесь, фрейлейн. Вы, как видно, издалека?

— Да, я из Берлина, фрау Радлов. Иоахим вам, верно, рассказывал обо мне. Моя фамилия Хольцман.

Мать Иоахима понравилась ей с первого взгляда, спокойствие с которым она ее встретила, внушало доверие.

Фрау Радлов села против девушки.

— Стало быть, вы с ним в Берлине познакомились — сказала она. — Об этом он никогда мне не говорил.

— Нет? — воскликнула Урсула с искренним удивлением.

Мать сразу это почувствовала, и легкая улыбка скользнула по ее лицу.

— Так вы, вероятно, из-за него предприняли-эту поездку? — спросила она.

Урсула молча кивнула. Обе немного помолчали, и наконец мать сказала:

— Да видите ли… Он не придет ни сегодня, ни завтра.

— А… что-нибудь… случилось? — В глазах девушки застыл страх.

— Его арестовали, — беззвучно прошептала фрау Радлов.

Урсула всхлипнула.

— Я так и знала!

— Только не плакать, фрейлейн. — Мать поняла чувства девушки. — Снимите-ка прежде всего плащ. И давайте поговорим.

Но так как Урсула продолжала беззвучно плакать, мать ласково подняла ее со стула и помогла раздеться.

— А теперь располагайтесь поудобней. После такого долгого путешествия… И голодны вы, верно, тоже. — И она принялась хлопотать вокруг своей нежданной гостьи.

Собирая ужин, мать Радлова рассказывала о том, что натворил Иоахим, а Урсула слушала.

— Во всех его бедах я тоже виновата, — заключила мать. — Я так и сказала воспитателю Керну. Из-за нашего переезда, из-за дороговизны Иоахим старался раздобыть денег. Но он не крал. Это сделал Мук, от него сын и получил отрезы. Это я тоже рассказала Керну. Как я себя бранила, вы представить не можете.

Они просидели до поздней ночи, и мать услышала, при каких обстоятельствах Иоахим познакомился с девушкой. Урсула рассказывала, как они вместе жили в поселке и как неожиданно Иоахим покинул ее.