Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018

Возможно, основополагающей причиной можно считать неизбежную конкуренцию двух эксклюзивных версий национального/националистического нарратива памяти, причем в их наиболее радикальной реализации. При этом украинская сторона достаточно активно копирует практики и дискурсивные формы польской: от создания института национальной памяти до повторения таких схем, как уравнивание коммунизма и нацизма. Делая это, украинские «мнемонические бойцы», видимо, не предполагали, что такая операция может больно ударить по ним самим именно в силу того факта, что их герои сотрудничали с нацистами.

В обоих случаях оценка и репрезентация сложных проблем прошлого представляется как вопрос внутренней исторической политики, который затем усилиями заинтересованных агентов становится проблемой межгосударственных отношений.

Нетрудно заметить и то, что в данном случае особую роль играют общественные агенты памяти: в Польше это «кресовые» и ветеранские организации, а на Украине — правые политические партии, не имевшие до последнего времени прямого ощутимого представительства в высших органах государственной власти.

Обострение конфликта совпало с вхождением во власть этих агентов исторической политики: в Польше сторонники возрождения польской идентичности на основе эксклюзивного национального нарратива получили промоутеров и лоббистов как в парламенте, так и в офисе президента; на Украине их идеологические близнецы освоили скромные помещения Украинского института национальной памяти.

Отличительной чертой этого конфликта является то, что противостояние между правыми и популистами обеих стран по поводу оценки прошлого представляется ими обществу и пропагандируется как конфликт между украинцами и поляками в его этническом измерении или же как конфликт между «Польшей» и «Украиной». Это не соответствует действительности.

Украина — Россия: «братское соперничество»

Если в случае с Польшей разное прочтение прошлого было одной из немногих тем, омрачавших отношения двух стран, то в случае с Россией набор таких тем был куда более разнообразен. «Братское соперничество»[864] периодически перерастало в открытый конфликт, страны нередко приближались к открытому политическому и даже военному противостоянию. Со стороны России периодически озвучивались территориальные претензии. Уже через три дня после провозглашения украинским парламентом независимости (24 августа 1991) Павел Вощанов, пресс-секретарь президента России Бориса Ельцина, сообщил, что Россия признает право стран СССР на суверенитет, но оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ. В случае с Украиной речь шла о Донбассе и Крыме.

Вопрос Крыма и Севастополя как российских территорий периодически поднимался как отдельными политиками (В. Жириновский, Ю. Лужков), так и высшим законодательным органом России. В 1993 году Украина и Россия стояли на пороге вооруженного конфликта по поводу раздела Черноморского флота. В 1994–1995 годах Россия откровенно поддерживала сепаратизм в Крыму. В 2003 году (Год России на Украине) российской стороной был спровоцирован территориальный конфликт по поводу «косы Тузла» (в украинской версии «остров Тузла»).

В сфере торгово-экономических отношений прослеживались постоянные конфликты то по поводу цены на газ, то по поводу украинских долгов (Украина была перманентным должником России в оплате за энергоносители). В 2000-е годы, особенно после «оранжевой революции», Украина и Россия прошли через серию «торговых войн», наиболее известными из которых стали «газовые войны» (2006 и 2009 годы), вышедшие за рамки двусторонних отношений. В 2000-е центр тяжести в двусторонних отношениях переместился в сферу геополитики: украинское высшее руководство, исповедуя так называемую «многовекторность», медленно смещалось в сторону «Запада», российский правящий класс прилагал всевозрастающие усилия по интеграции Украины в «евразийское» пространство, как экономическое, так и политическое.

Апогеем «братского соперничества» стала аннексия Крыма в марте 2014 года и открытая военно-техническая и политическая поддержка Россией сепаратистов в Донбассе, сопровождавшаяся созданием сателлитных новообразований в виде Донецкой и Луганской народных республик.

Стандартным рамочным пояснением сложных украинско-российских отношений является следующая формула: российские политические элиты стремятся восстановить великодержавный статус России как в регионе, очерченном границами бывшего Советского Союза, так и в мире. Украинские политические элиты стремятся к самоутверждению в независимом государстве, украинский национальный проект в этом смысле противоречит указанным амбициям России, особенно тогда, когда Украина не только декларирует свою принадлежность к Европе, но и совершает решительные шаги в сторону «Запада». Тезис о том, что Россия без Украины в качестве своего сателлита не может быть мировой державой, стал общим местом.