Укромный уголок

Глава пятидесятая. Эмили

В салоне автобуса, идущего в аэропорт, было тепло и уютно после предрассветной прохлады. Водитель покосился на Эмили, когда она, пошатываясь, ввалилась в салон, бросила сумку на первое же свободное сиденье и плюхнулась рядом, прижавшись лбом к оконному стеклу.

Автобус тронулся с места, и девушка постаралась выкинуть из головы мысли обо всем, что случилось ночью, настроиться на приятный лад, но лес не собирался ее отпускать. Лесная земля осталась у нее под ногтями, лесные тени запутались в волосах.

Когда Эмили увидела прислоненную к дубу лопату, первой мыслью было: «Вот оно. Вот как я умру». Она зажмурилась в ожидании того, что грязный острый металл вонзится ей в череп… но ничего не произошло. На несколько мгновений время застыло. А когда Эмили открыла глаза, она увидела слезы на щеках Скотта.

— Прости, — выговорил он.

Скотт извинился за то, что привез ее во Францию, за то, что втянул ее в свои дела, за то, что слишком мало сделал, чтобы ее защитить. И еще он попросил прощения за то бремя, которое из-за него ляжет на ее совесть и полностью изменит ее жизнь. Но, добавил он, каждый грамм этого бремени будет оплачен. Она получит все, что пожелает.

По мере того как до Эмили медленно доходило, что сейчас она не умрет, ее все сильнее охватывала дрожь. Рухнув на колени, девушка уперлась ладонями во влажную землю, будто собиралась молиться.

Скотт обещал отпустить ее при условии, что она сохранит секрет семейства Денни. Она должна забыть все о «Керенсии», о самом существовании этого участка и никогда ни с кем об этом не заговаривать. Взамен он обеспечит ей уровень жизни, которого сама она не сумела бы достичь. Ее жизнь станет легкой и простой — больше не придется бегать по собеседованиям и искать жалкие подработки. Не надо будет думать о долгах. Не придется платить за съемное жилье — он купит ей дом. Она сможет делать что угодно, быть кем угодно. Он все оплатит.

— Это будет правильный выбор, — добавил Скотт. — Не только для тебя, но и для Аврелии тоже. — Он помедлил, но все-таки поправился: — Для Амандины.

Эмили молчала, и тогда он начал говорить быстро и многословно, похрустывая пальцами. У Аврелии Денни счастливое детство, заверил Скотт. Она ничего не помнит о своих первых годах жизни и о том, что с ней случилось на пляже в Ницце. Нина — единственная мать, которую она знает, и у нее есть все, о чем может мечтать маленькая девочка. О ней заботятся, ее безумно любят и защищают. Она накормлена, напоена, одета и получает хорошее образование. А когда придет время, пообещал Скотт, она тоже будет свободна. Ей не придется до конца дней оставаться пленницей в «Керенсии». Так или иначе, он вернет Амандину Тессье в реальный мир — под именем богатой наследницы Аврелии Денни.

— Ее опознают, — покачала головой Эмили.

— Нет, — отрезал Скотт. — Она вырастет, твердо веря в свою болезнь, поэтому всегда будет носить длинную одежду и контактные линзы.

Впервые у Эмили возникло сомнение в психическом здоровье Скотта. «Они с Ниной оба себя обманывают», — подумала она. Взрослая Аврелия быстро выяснит, что ее физическое состояние в норме и что ей лгали, иначе и быть не может.

Скотт, вероятно, заметил, что Эмили с ним не согласна.

— Представь себе, что будет, если эта история получит огласку, — сказал он. — Хотя бы краткосрочные последствия. Девочку увезут в какую-нибудь больницу, начнут делать анализы. Ей придется давать свидетельские показания. Она во второй раз за свою короткую жизнь лишится семьи, ее отберут у родителей и отдадут незнакомцам. Но на этот раз она уже все будет понимать, все запомнит. И будет с этим жить до конца своих дней. — Скотт вытер глаза. — Не поступай так с ней, Эмили. И с Ниной. Они обе не заслужили новых страданий. Я думаю, ты одна из немногих, кто способен все понять.

«Я — одна из немногих? — удивилась Эмили. — Почему я? Что это значит?»

Но задать вопрос она не успела — Скотт продолжил свой монолог, начал приводить один довод за другим, и надо было признать, что он оказался весьма убедителен. Эмили не могла себе представить Аврелию в руках чужих людей. Думать о том, как девочку приводят в незнакомый дом, кормят непривычной едой, одевают в непривычную одежду, заставляют спать в непривычной постели, было невыносимо. Да и в конце концов, кто ее родная мать? Какая она? Была ли она добра к Амандине? Как она разговаривала с дочерью? По-французски, как же еще. Амандина Тессье понимала французский, но Аврелия Денни за последние три года не слышала на этом языке ни слова.

Эмили тряхнула головой:

— Нина меня найдет.

— Нет. Она даже не станет искать.

Разумеется, Нина не станет ее искать. Нина будет уверена, что Эмили мертва. Нина поверит, что Скотт выстрелил в нее, убил и закопал в лесу.

Эмили резко отвернулась, и ее вырвало. Вытерев рот рукой, она кивнула Скотту, принимая его предложение. «Да, я сохраню твою тайну! — хотелось ей крикнуть. — Жизнью клянусь. Чтоб мне сдохнуть. А теперь, если ты не против, я помогу тебе вырыть бутафорскую могилу. Второй лопаты не найдется?»