Укромный уголок

Разумеется, как только исчезновение Амандины было признано похищением, на полицию обрушился шквал телефонных звонков — все звонившие видели маленькую рыжеволосую девочку на пляже, в магазине или в кинозале. Сообщали о мужчине, тащившем упирающегося ребенка, о женщине, шлепавшей ребенка по попе, о малышках, которые гуляли без присмотра, переходили дорогу, садились в машину, уплетали мороженое, бежали, кричали, падали, плакали… В соцсетях люди постили фотографии соседей, рассказывая всему миру, что у каких-нибудь Дюпонов, или Уилсонов, или Гарсиа, недавно переехавших в их район, есть маленькая дочка, или внучка, или племянница с гетерохромией — может, это Амандина? Ни в чем не повинных граждан задерживали в торговых центрах или в клиниках и допрашивали из-за того, что у их дочерей глаза разного цвета. Полиция три года прорабатывала сотни версий, но поразительным образом ни одна из них ни к чему не привела.

«Если у вас есть хоть какая-то информация, — увещевал аккуратно причесанный диктор, сидящий в яркой, красочной студии, — звоните на горячую линию».

Эмили прочитала все блоги, сообщения на форумах групп поддержки и даже пролистала безумные конспирологические сайты. Смотрела бесконечные видео с пресс-конференций; видела родителей Амандины с бледными восковыми лицами, щурившихся от вспышек фотоаппаратов; ее братьев, маленьких и грустных. Прокручивала ролики снова и снова, пока не выучила наизусть. Николетта Тессье бессчетное количество раз рыдала перед охапкой микрофонов.

Эмили без устали переходила по новым ссылкам. Знаменитый во всем мире певец, известный своими пожертвованиями в фонды помощи детям, несколько раз публично высказался об этом деле, и Дитя Шторма обрело международную известность. Об Амандине заговорили в вечерних ток-шоу и в соцсетях. Но вся эта шумиха не смогла вернуть девочку, а споры и обсуждения не дали ни одной зацепки, которая помогла бы определить ее местонахождение. Тело так и не нашли, и в конце концов было решено, что она все-таки утонула в океане.

Несмотря ни на что, Эмили скучала по Нине. Вспоминала ее смех, манеру говорить. Нина всегда знала, что сказать, когда Эмили впадала в уныние. И во время их многочисленных доверительных бесед девушка делилась с ней своими самыми сокровенными тайнами. Рассказывала ей обо всем. О биологических отце и матери: «Они, судя по всему, не были хорошими людьми. Били меня, и все такое. Но я этого не помню». Никогда в жизни она ни с кем из знакомых это не обсуждала.

И о ее курсе психотерапии тоже никто не знал, кроме приемных родителей. «Они думали, мое тело может помнить о жестоком обращении. Именно тело, а не мозг. Это не те воспоминания, которые формируются у взрослых людей или у детей постарше. Есть даже какой-то специальный термин…» Потом Эмили вспомнила этот термин — «имплицитная память». Доктор Форте однажды попыталась ей объяснить, что речь идет об опыте, сохранившемся только на подсознательном уровне. Психологическая травма преобразуется в картинки или в физические ощущения, и ее отголоски в таком виде остаются в мозге. «Само тело становится складом воспоминаний», — сказала доктор Форте.

После этого Эмили вернулась в поисковик Гугла и стала искать информацию о ранних детских психологических травмах. В результате она поняла, что вряд ли трехлетняя Амандина могла запомнить тот шторм в Ницце не на подсознательном уровне, а вполне осознанно, однако скрытая, имплицитная память у нее никуда не исчезла, и она почти каждый день заново переживает свое похищение. Всякий раз, когда девочка слышит гром, или попадает под дождь, или к ней прикасается чужой человек, ее тело все вспоминает и реагирует соответственно. Иногда эта реакция принимает форму эмоционального всплеска, истерики; в других случаях она проявляется как обострение фобии или навязчивой идеи. К примеру, у нее возникает непреодолимое желание устроить пожар. Так или иначе, у нее это связано с тем, что случилось тогда, в Ницце. И Эмили не могла не задаваться вопросом о собственных поведенческих паттернах и скрытых детских воспоминаниях. Приступы ярости, кошмарные сны, визиты к доктору Форте, панические атаки, ощущение, что на нее наваливается тяжелый груз, угрожающий расплющить… О чем пытается ей рассказать таким образом собственное тело? Что оно помнит?

* * *

На двенадцатый день после возвращения в Англию Эмили проснулась с четким осознанием, что она должна выполнить свой долг. Девушка встала, оделась и провела утро за компьютером родителей, проглатывая одну чашку растворимого «Нескафе» за другой. Попутно она делала записи в блокноте на пружинке. Затем кое-куда позвонила. После чего схватила свой кошелек и отправилась на автобусную остановку. Нужно было добраться до центра городка.